Совершенный флотер
Шрифт:
«У меня вот тоже особого желания с тобой болтать нет, — с тоской подумал Грегори. — С удовольствием умчался бы от тебя в закат, но, черт побери, мой чертов статус».
— Я видел его. — В глазах Владлена вспыхнули изжелта оранжевые огни, как у дракона, неспешно скидывающего с себя оковы сна. — Он ослаблен.
— Что поделать. Нагрузки, недосып. Я рядом — весь такой плохой и злой — лютую и зверствую.
Кто бы мог подумать, что всего год назад Грегори едва мог говорить в присутствии Владлена — язык будто к небу прирастал, — а ныне был прямо кладезь остроумия.
— Ты проверил печать? — Владлен явно не был склонен к панибратству.
— Да, — неохотно ответил Грегори.
— Ровен не должен терять энергию. Почему он ослаб?
— Не знаю.
Щеки Грегори коснулся маленький пожелтевший листочек, слетевший с дерева. Мгновение и он почернел прямо перед его носом, а затем вспыхнул гаснувшей искрой.
— Черт! Не делай так. — Грегори нервно стряхнул пепелинку с кончика носа.
— Пусть Ровен вернется в Денеб. — Владлен отступил еще на шаг, будто с высоты своей благосклонности позволяя собеседнику почувствовать больше свободы в личном пространстве.
— Ровен — не футляр с коллекционной перьевой ручкой, — хмуро заметил Грегори, потирая нос. Ему казалось, что на нем остался ожог. — Я не могу просто взять и передвинуть его с одного сектора стола на другой.
— Скажи ему уйти, и он тебя послушает.
— Ровен пришел в Сириус раньше меня. — Грегори пробило на мелкую дрожь. Боже, что он творит? Смеет спорить с Владленом! Ох-ох-ох. — И я не собираюсь выгонять ни его, ни кого бы то ни было.
— Ты позволил ему ослабеть. Печать должна быть сохранена. Его место в Денебе.
— Это решать не тебе, Владлен. Уж точно не тебе.
Долгая прогулка помогла им прийти в себя. Раньше Аркаша никогда не ссорилась с Маккином, поэтому не могла точно определить, является ли напряженное молчание между ними признаком настоящей ссоры.
Юноша так и не сумел вытащить из нее обещание покинуть чарбольную секцию, а она продолжала тихонько сердиться на него: и за излишние переживания, и за настойчивость, и за создание впечатления того, что ей в Блэк-джеке приходится труднее, чем ему. Носится с ней, а о себе и думать забыл. Такое наплевательское отношение к самому себе Аркаше решительно не нравилось.
На молчаливое приглашение прогуляться девушка без раздумий согласилась. Проигнорировав прежние опасения насчет того, что Макки мог оказаться тем самым Нечто, Аркаша последовала за ним в зону Вечной Весны. Он показал ей свое тайное место — озеро с наикрасивейшими берегами. Оказалось, что молчать с Макки тоже очень даже уютно. Сидеть на мягкой траве, смотреть, как поблескивает водная поверхность, ловя лучи заходящего солнца, и слушать шуршащий шум леса. Идиллия.
Аркаша даже набралась смелости и попросила Макки показать, как он выглядит в своем русалочьем обличье. Однако юношу эта просьба безумно смутила. Послушав с минуту неясное смущенное бормотание, девушка отпустила бедолагу с миром. Возможно, неделикатная свинка Аркаша снова затронула какой-то весьма интимный момент.
Когда они вернулись в общежитие, снаружи успело стемнеть. Здание освещали те же пушистые светящиеся шарики в емкостях, висящих вдоль всего пространства стен.
— Ох, нам нужно было сходить в библиотеку за именными буками. — Маккин сокрушенно постучал ладонью по собственному лбу. — А я тебя гулять увел. Совсем не умею правильно время распределять.
— Точно, Грегори что-то говорил о буках. Понятия не имею, что это и как выглядит, но, думаю, не страшно, если мы за ними завтра сходим.
— Как скажешь. Хочешь, расскажу о буках? Это...
Двери общей гостиной внезапно распахнулись. Маккин и Аркаша от неожиданности отпрыгнули в разные стороны. В проеме замер с поднятой ногой Артемий. Так и открыл, долбанув пяткой по створке.
— Приятель, как тебе эта тачка? Точно не фуфло. — Артемий, не глядя, швырнул свернутый в трубку журнал себе за спину.
В полете журнал развернулся и рухнул точно на покрытую капюшоном макушку Маккина. Тот втянул голову в плечи, попятился и вздрогнул, на кого-то наткнувшись.
— Пардон, чувак. — Роксан, выходящий из общей гостиной вслед за Артемием, стащил с головы русала журнал и дружелюбно хлопнул его по спине.
— Ничего, — пробормотал Макки, еще больше прикрывая лицо.
— Заценил? — нетерпеливо поинтересовался Артемий. Широко зевнув, он оттянул майку и почесал тощий живот.
— Которая? — Роксан остановился, чтобы внимательнее всмотреться в журнальные страницы. — О, вот эта слева просто бомба.
— Она самая, приятель. Двигатель у этой тачки просто атас. — Артемий возбужденно ударил пальцами сверху по журнальной странице и развернулся. Аркаша, не успевшая убраться с его пути, тут же подверглась захвату за шею. — Заклятие «пру на честном слове», конечно, тащит, но простецкий ход самое то. Зря добавили туда магию. Металл, братан, магию не уважает. Сечешь?
Аркаша поспешно закивала, одновременно сильнее натягивая на лицо край капюшона. Артемий, увлеченный разговором, не заметил этих ухищрений.
— Разве без магии они не походят на тачки обычных людей? — Роксан вновь свернул журнал в трубку и почесал им одно из своих кошачьих ушей. — Хотя я с тобой согласен. Магия дело тонкое.
— Я сейчас коплю на свою тачку, — протянул Артемий и навалился на Аркашу, обнимая ее за шею. — Точнее, пытаюсь. Но с баблом беда. Даже на отдельную квартиру не хватило. Мои предки переселили меня в гараж — типа для самостоятельности. Батя вообще говорит, что фиг мне, а не тачка, и вообще доверить мне можно только самокат. Не, ну ты прикинь. И как можно своей кровиночке такое ляпнуть?
— А он в чем-то прав, — хихикнув, заметил Роксан, пристраиваясь к Аркаше с другой стороны. — У тебя с эмоциональной устойчивостью беда. Кто ж тебя на проезжую часть пустит.
— Э, где твоя поддержка, мужик? — оскорбился Артемий. — Это ладно. Прикинь, еще заява поступила от предков, точнее, от маман. Призналась, что всегда девчонку хотела, а вылез я. Вот в чем подвох. Помню, когда сосунком был, в детском саду костюмированный праздник намечался. Так эти половозрелые особи, предки мои, натянули на меня костюм ромашки. А батяня еще такой юморной, на полном серьезе утверждал, что костюм — брутальность высший лэвэл. А я и поверил — ну как же, родичи же не обманут. И представь, топаю я, детсадовец, по улице, на башке ромаха, и вокруг эти лепестки громадные болтаются. А навстречу — компания из начальной школы. Чопорные малявки с галстучками под сытыми мордахами и отутюженными стрелками на брюках. Но я-то еще больший малявка был. Они окружили меня и ржали над моим костюмом. Надо еще отметить, что я блондинчиком был со снопом кудряшек. Короче, эти олухи надо мной ржали. Зря. У меня аж все взыграло тогда. Ушатал эту мелочь за пару минут. Они потом выли на всю округу. А я прослыл «Маньячной Ромашкой». Я после этого оттяпал себе все кудряхи, побрился на лысо. А все мамуля виновата. Бабы зло. Но мамулю я люблю. Но бабы зло. Верно?