Совершенство
Шрифт:
Марк поворачивается ко мне, но не дает убрать руку, накрывая своей широкой ладонью. На мгновение опускаю веки, не в силах скрыть того, как приятно его прикосновение.
— Как скажешь, милая, — негромко произносит он и от бархатного голоса теплеет в груди, словно там загорается маленький жаркий огонек.
С ума схожу от желания остаться с Марком, потянуться губами к его губам, ощутить его кожу под кончиками пальцев. Но мне не хватает уверенности в том, что он не оттолкнет. Не скажет, что я слишком разочаровала его. Не предпочтет мне другую. И я просто
Пока знаю лишь то, что он раз за разом помогает мне, заботится, спасает. Но это совсем не то, чего бы мне хотелось.
Воздух густеет и время замедляет ход. Есть только мы сейчас. Только наши соприкасающиеся ладони, соединившиеся в полумраке салона взгляды и шумное дыхание.
— Ты всё ещё злишься на меня? — шепотом спрашиваю я, не в силах терпеть неопределенность. — За то, что случилось на острове.
Марк отвечает тихо и серьезно:
— Я злюсь на себя, а не на тебя, милая.
— За что?
— За то, что с тобой не могу руководствоваться разумом и совершаю один идиотский поступок за другим, — признается он, а я грустно усмехаюсь:
— В последнее время легко могу с тобой в этом посоревноваться. В моей жизни теперь происходит такое, что я пару месяцев назад даже представить себе не могла, Марк.
Не разрывая зрительного контакта, он легко касается кончиками пальцев моего виска, ведет вниз по щеке, спускается к губам и, с нежностью погладив большим пальцем подбородок убирает руку. Произносит, пока я застыла, завороженная этим движением:
— В том и проблема, что мы с тобой постоянно в чем-то соревнуемся, милая.
— Разве?
— С самой первой встречи ты пытаешься меряться со мной силой, — шепчет он на выдохе. — Поставить меня на место. Однажды тебе это даже удалось. И после этого я должен был вычеркнуть тебя из своей жизни. Не переживать о том, как ты, где и с кем. А вместо этого я сейчас здесь.
Понимаю, о чем он. Разочарование и горечь в его голосе причиняют почти ощутимую боль. И все же так хочется по-детски топнуть ногой от несправедливости его слов.
— Я не хотела ставить тебя на место! Каждое слово, что я говорила тебе той ночью, было искренним и честным, Марк! Произошла дурацкая случайность. А безмозглый Сахаров… — начинаю недовольно, но он обрывает:
— Не важно.
И хотя на самом деле нет ничего важнее, то, как он с этими словами убирает свою теплую ладонь с моей, заставляет меня обиженно замолчать. На самом деле, он всё ещё злится. Не важно на кого: на меня или на себя. В эту ловушку мы угодили вдвоем.
— Важно, — четко и отрывисто произношу я. — И я надеюсь, что когда-нибудь ты все же найдешь в себе силы выслушать меня. И простить нас обоих. Открываю дверцу машины и выхожу, не прощаясь, потянув за собой Мака, который, развалившись на коврике, кажется, успел задремать и ему рядом с Нестеровым так же хорошо и комфортно, как и мне.
Лэнд Крузер отъезжает от дома, а я жду, пока
Вернувшись домой, грею пару чайников, чтобы помыться и отвариваю кусок куриного филе, потому что аппетит просыпается зверский.
«Ну как, ты впечатлена?» — возникает на плече ангелочек, манерно тряхнув головой, от чего его золотистые кудряшки подскакивают, словно маленькие пружинки.
— Ага, очень, — хмуро отзываюсь я с полным ртом.
Забыла посолить курицу при варке, и с упорством, достойным лучшего применения, давлюсь пресным волокнистым мясом, понимая, что поесть всё-таки нужно.
Теперь и я злюсь на Марка. Он корит себя за то, что доверился мне. Что поверил моим обещаниям. Что до сих пор не может меня забыть, как и я сама не могу отпустить его. Ругает сам себя за то, что поддался влечению. Но только ли это влечение? Мне кажется, между нами нечто гораздо более сильное, сложное и непреодолимое.
Но как доказать ему это, если Нестеров продолжает считать, что я его предала? Как переубедить или хотя бы заставить выслушать?
«А что не так? — изумляется он, обеспокоенно расхаживая по плечу в своих кедах-конверсах. — Тебе не понравилась моя помощь? Я думал, что ты обрадуешься Нестерову».
Вздыхаю, понимая, что он хотел как лучше и, как минимум, помог добраться домой.
— Я и обрадовалась, дружочек. Но Марк не собирается прощать меня и вообще, старается держаться от меня подальше. Мы словно местами поменялись. Почему вначале всё было так просто, а сейчас — нет?
«Потому, что тогда Марк сам хотел быть с тобой, а он почти такой же целеустремленный, как ты. Сейчас, наоборот, он принял решение, что быть с тобой не хочет. Однако, чувства не всегда поддаются здравому смыслу и приказам».
Ангелочек садится на плече, свешивая ноги точно так же, как и раньше. Разводит розовыми ладошками.
— Чувства, — повторяю я рассеянным эхом. — Да уж, если бы можно было приказать себе забыть о Нестерове, я бы это сделала. А может и нет. Нам было слишком хорошо вместе, чтобы вычеркнуть это из своей жизни и памяти. И что, твои «ого-го полномочия» могут помочь мне вернуть его?
«Не могут, — расстроенно отзывается мой собеседник. — Но я просто буду рядом и помогу чем смогу».
Согласно киваю, понимая, что требовать от него большего — глупо. И без того хорошо, что он вернулся, пусть и не совсем таким же, как прежде.
Какое-то время мы болтаем обо всякой ерунде, потом я рассказываю подписчикам о сегодняшнем происшествии с псом. Сейчас, когда все хорошо, случившееся даже кажется забавным. С непривычной самоиронией, улыбаюсь, представив себе, как это выглядело со стороны.
Забираюсь на диван, укрываясь пледом, когда телефон звякает уведомлением о входящем сообщении.
«Лана, привет, ты всё-еще ищешь работу?» — интересуется Лерка, а с меня от этого неожиданного вопроса мгновенно слетает сонное состояние.