Совет Аррата Безымянный странник
Шрифт:
– Прошу, давай немного тише, мы все-таки тут не одни, не хочу лишнего внимания к нам с тобой, – попросил я своего знакомого. Он резко кивнул и продолжил.
– В детстве мне доводилось проводить все лето в пригороде у своих стариков. Это было поистине время свободы, когда ветер дул свежо, солнце светило высоко. Деревья всегда укрывали тебя в своей тени от жары. Славное было время. Я тогда просто обожал велопрогулки, ставшие для меня всем. Мои родители купили мне аж три велосипеда – три, сэр! В то время это считалось невероятной роскошью. Мне кажется, что жизнь бежала тогда намного медленней, чем сейчас, она была насыщенной и интересной. Порой даже времени не хватало, из-за чего я спал час или два, чтобы как можно больше времени проводить с пользой. Кстати, у меня было особое хобби в виде ловли головастиков на местном пруду. Также с другими ребятами, которые, как и я, отдыхали у своих стариков, мы строили шалаши, купались на речке, – в этот момент молодой человек словно расцвел, на одно мгновение он оказался где-то далеко, в своем детстве, и тут его лицо резко омрачилось. – Потом мне пришлось пойти в школу.
– Школа все изменила?
– Много всего поменялось тогда. Все стало усложняться с такой скоростью, что лето становилось блеклым, а я все сильнее отдалялся от свободы и надевал на себя оковы нашего социального общества. Тогда я на собственной шкуре ощутил зависимость от общества, когда становишься старше. В школе дети не особо меня любили, пытались даже издеваться, потому что я был намного лучше других детей. Так во мне родилось чувство ненависти к людям, которое росло и все сильнее укоренялось. Через такой вот тернистый путь я прошел, чтобы прочувствовать такое прекрасное и по-своему удивительное время года, как осень.
– Значит, из-за ненависти ты полюбил осень? Как-то это странно, ты не находишь?
– Я не говорил, что будет просто меня понять. Но осень и впрямь уникальное время года. Только задумайтесь, сэр, сколько всего переживает природа, человек на земле, города, когда приходит увядание в наши жизни. В народе говорят, что зима испытывает нас на прочность, но я не согласен с таким утверждением. Осень испытывает нас намного сильнее, лишь ей дана власть обрушить наши мечты и стремления, а зима лишь завершает то, что начала осень. Как-то так, сэр.
– И за что ты любишь осень? Что ты нашел в этом времени года, из-за чего так сильно его полюбил?
– Ну… запах опавшей листвы, осенние дожди, багровое солнце, которое уже не согреет кожу, а только освещает путь домой, летящие птицы. Абсолютно все готовятся ко сну в надежде, что они однажды проснутся и начнут все заново, – восхитился парень. – К тому же мне безумно нравится осенний гардероб. Для меня осень – это цвет моей души, возможность последний раз вдохнуть полной грудью, ощутить скоротечность жизни, и при этом лишь осенью я считаю слезы оправданными. Вам доводилось плакать просто так, без всякой причины, просто потому, что осознали всю тщетность и мимолетность бытия? Мне вот доводилось проливать слезы, сидя на крыше дома в одной деревне, где я был проездом. Это произошло в прошлом году вроде бы, – парень полез в свой дневник и несколько минут что-то внимательно изучал.
– Мне кажется, что мы немного отвлеклись. Может, уже вылезешь из своего дневника? – поинтересовался я. Тут же раздался хлопок закрывающегося дневника. Вновь взгляд собеседника был устремлен на меня.
– А еще осень – самое честное, открытое, душевное и справедливое время года. С самого начала оно дает нам надежду, после чего все прощаются с летом, умирающим на девять месяцев, а дальше осень проливает свои слезы. Я называю это «осенний плач» – это убаюкивающая мелодия, вселяющая надежду во все живое, но при этом способная и отнять жизнь. Абсурдно тут не поспорить. Одни засыпают от плача, другие же не выдерживают боли и умирают от него. Слабые сходят с ума, а сильные лишь становятся сильней и смело шагают вперед, навстречу зиме. Перед тем как поехать в свое странствие, я оказался на поле, которое давно было уже прибрано. Ветер подул с севера с такой силой, одарив меня свободой. Я готов был тогда закричать, эмоции переполняли меня, я решился уехать. Навсегда! После такого долгого пути я полюбил это время года, потому что оно подарило мне столько светлых моментов в жизни, столько новых необычных людей и столь же необычных историй, рассказанных мне. Осень стала для меня как прощение для Иуды.
За нашим столиком наступила полнейшая тишина. Он молчал. Я молчал. Сложно было что-то сказать, потому что слова не находились, они были все сожжены его речами. Мой собеседник сокрушил меня, лишив сил и возможности говорить. Парень внимательно на меня смотрел, а я старался отвести взгляд в сторону, потому что испытывал страх перед тем чувством свободы, которое воспевал мой рассказчик. Я был скован, окутан ужасом. Не понимаю, почему так сильно его слова влияли на меня, но они разрушали мои барьеры лжи, которые каждый человек строит в течение своей долгой и нелегкой жизни.
– Не бойтесь, сэр, – осторожно начал он, – не бойтесь своих эмоций, это естественно – что-то испытывать, это вовсе не так опасно, как говорят. Держать себя под контролем, давать словам сжигать вас изнутри – сэр, это просто недопустимо, ведь вы сгорите. Но, насколько мне известно, вы, сэр, не птица феникс, чтобы возродиться из пепла.
– Твои слова, подобно жидкому огню, выжигают изнутри. Хотя в них иногда даже нет логики, они цепляют так сильно, что я начинаю чувствовать все, чего ощущать не хотел бы. Ты способен создать такую сильную эмоциональную связь со своим собеседником, что меня это пугает. Я вторые сутки ощущаю себя странно, мне не по себе от всего. Наш разговор с тобой делает меня тонким, я таю, ты делаешь из меня что-то другое, другого меня…
– Это нормально – ощущать такое. Чем сильнее вы сопротивляетесь, сэр, тем сложнее вам осознавать все, что я говорю. Чтобы воспринимать, нужно быть открытым человеком, свободным от комплексов и общественных моралей и ценностей. И да, сэр, я не пытаюсь сделать из вас кого-то другого, я всего лишь честен с вами, не более и не менее, – он указал мне на мою тарелку с завтраком и задорно, легко, как ни в чем не бывало сказал: – Ваш завтрак уже остыл, а кофе требует кипятка. Официант!
– Да, что-то хотите заказать? – спросил тот.
– Пожалуйста, – вежливо начал парень, – не могли бы вы разогреть еду, а то этот уважаемый человек задумался и не заметил, как все остыло.
Официант забрал завтрак и унес на кухню разогревать. А я все сидел и думал, пытаясь отыскать тот самый правильный вопрос, который нужно задать. Но он все время от меня убегал.
– Допустим, все так. Но я не могу до конца понять одну простую вещь: то ли ты бежишь от чего-то, то ли пытаешься обрести свободу или…– и он снова не дал мне закончить. В тот момент я впервые был этому рад.
– Еще вчера, сэр, мне казалось – я знаю ответ на ваш вопрос, но сегодня, оглядываясь назад, – черт возьми, нет, я не знаю ответа. Совсем!..– огорченно сказал мой собеседник. – Иногда мне кажется, что если я буду убегать, то смогу ощутить свободу. Словно, обретя свободу, смогу получить исцеление, которое, возможно, однажды заслужу.
– Прости за нескромный вопрос, но на всякое путешествие нужны деньги. Где ты их берешь?
– Деньги? – задумавшись, спросил парень. Он скорчил странную и немного пугающую гримасу, которую я до этого ни разу не видел на его лице. – Деньги – это мусор, в них я не нуждаюсь.