Советник королевы - суперагент Кремля
Шрифт:
Парадоксальность этого шага заключалась в том, что почетное звание ему было присвоено в 1967 году, то есть три года спустя после того, как он сознался в своей разведывательной деятельности, и после того, как это стало известно и высшему руководству страны. И никто, включая премьеров страны, которые, по словам Тэтчер, как раз в то время были информированы о шпионской работе Бланта, не осмелился тогда этому воспрепятствовать.
Как известно, Блант был в свое время награжден французским орденом Почетного легиона. Правительство Франции проявило большую снисходительность и не лишило его этого высокого ордена. Представитель правительства Голландии выступил в ноябре 1979 года со специальным заявлением. В нем он напомнил, что Блант был награжден голландским орденом королевой Джулиан по рекомендации правительства за вклад в развитие англо-голландских
Глава XVI.ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
Продолжал ли Блант в 60-70-е годы работу разведчика или был целиком поглощен научной работой? Такой вопрос я задал Центру зарубежной разведки России.
Чем был вызван этот вопрос? Дело в том, что сам Блант в одном интервью заявил, что он покончил «со шпионской деятельностью» в 1945 году. Читатель уже знает, что это было «вынужденное» и, мягко говоря, неточное заявление. Вплоть до 1951 года, до побега Берджеса и Маклина, он продолжал быть тесно связан с Лубянкой. Некоторые предполагают, что в связи со значительным ухудшением здоровья Бланта в 50-е годы и позднее его разведывательная деятельность для Москвы была уже не такой активной. На мой взгляд, такие предположения имеют под собой некоторые основания 84 .
Вероятно, можно сказать, что в последние годы он отошел от активной разведывательной работы в пользу СССР. Его разоблачение и признание им в 1964 году своей связи с советской разведкой просто исключили для него всякую возможность ведения разведывательной работы. Конечно, за ним уже следили, и в любом случае контрразведка держала его все время в поле своего внимания. Этот вывод можно сделать и из документа о деятельности Бланта, который я получил от Центра зарубежной разведки России. В нем говорится, что возврат Бланта к научно-исследовательской деятельности в области искусствоведения и архитектуры объясняется его личным стремлением окончательно и полностью посвятить себя любимому занятию.
Однако дополнительно полученные мною накануне выхода этой книги документы из Центра зарубежной разведки позволяют теперь дать более точный ответ на вопрос об окончании его активной разведывательной работы на Лубянку.
Из них ясно, что еще в 1949 году Блант был временно законсервирован. «В январе — мае 1951 года с ним было проведено несколько встреч. В мае 1951 года связь с ним была прекращена…» Однако в 1954 году «с целью выяснения его положения, — как говорится в документе, — были проведены две встречи, в ходе которых выяснилось, что в материальной или иной помощи он не нуждается и из Англии выезжать не хочет. В дальнейшем связь с ним не поддерживалась».
На вопрос, что было известно Москве о жизни Бланта после его разоблачения, мне ответили: «Только то, что было опубликовано в печати».
Как мне сообщили в Ясенево, «личное дело Бланта было закрыто в 1954 году».
Можно ли на этом основании сделать вывод, что в 1954 году Блант полностью отошел от разведывательной работы? Думаю, что такого вывода сделать нельзя. И вот почему: и после 1954 года остались нераскрытыми некоторые советские разведчики в Англии, работавшие в «кембриджской группе» или тесно связанные с ней. Это мне точно известно. Некоторые сведения они могли получать через Бланта.
По моей просьбе были просмотрены дела, имевшие прямое отношение к Бланту. Но сведения о нем и от него могли проходить и по другим делам, которые не изучались.
Собственно, оснований для прекращения работы на советскую разведку у Бланта не было. Правда, как свидетельствуют документы Центра в Ясенево, «после исчезновения в 1951 году Берджеса и Маклина из Англии Блант подозревался английской контрразведкой в оказании им помощи. С ним несколько раз беседовали контрразведчики, пытаясь выяснить, что ему известно о Маклине и Берджесе. Эти беседы продолжались в течение трех месяцев, после чего он был оставлен в покое»(курсив мой. — В.П.). Далее. «В 1959 году Ким Филби сообщал, что каких-либо доказательств, что Блант был нашим агентом, у британской разведки нет». Такая уверенность Филби основывалась на том, что «сотрудники британской контрразведки Гай Лиделл и Дик Уайт постоянно консультировали Бланта и на доверительной основе рассказывали ему о ходе расследования по факту исчезновения Берджеса и Маклина». Таким образом, это еще раз подтверждает предположение, что и после 1954 года он продолжал получать от английских контрразведчиков важные для Лубянки сведения. О чем можно с уверенностью сказать — так только о том, что после 1963–1964 годов Блант, конечно, не мог вести разведывательной деятельности.
Я задал вопрос нашей разведке: «Продолжал ли свою деятельность Блант после разоблачения?» И получил ответ: «Нет».
Кто он — предатель или герой?
Изучая несекретные документы МИД СССР об Англии этого периода, я совершенно неожиданно обнаружил в деле «Внутренняя политика правительства и положение в стране… Характеристика политических и общественных деятелей Великобритании» (том 1, А-Т) документ о Бланте. На нем была подпись «2-й Европейский отдел»; там не было ни даты, ни имени дипломата, его готовившего. Находился он между официальными биографиями архиепископа Йоркского (1978 г.) и бывшего президента Конфедерации британской промышленности (1967 г.). Можно предположить, что характеристика готовилась после 1972 года, то есть после его разоблачения. Для чего? Почему МИД СССР заинтересовался именно им? Кто составлял характеристику? По чьему заданию? Ведь во всех остальных делах не было ни одной характеристики ни на одного из советников королевы. Почему выбор пал именно на Бланта? Знал ли МИД на самом деле, что собой представлял Блант?
Вот эта характеристика.
АНТОНИ ФРЕДЕРИК БЛАНТ
Родился в 1907 году в Паддингтоне. Окончил колледжи Марлборо и Тринити, Кембриджский университет.
С 1939 года — на военной службе, с 1940 года и до 1945 года — чиновник Министерства обороны.
В послевоенные годы являлся профессором Лондонского университета, директором Лондонского института живописи (Кур-толдз), инспектором картин королевской семьи. С 1972 года — советник королевы по вопросам живописи.
Считается одним из крупнейших английских искусствоведов.
Автор ряда работ по истории и теории искусств.
В 1956 году королевским указом ему было присвоено рыцарское звание.
2-й Европейский отдел.
Характеристика, как мы видим, не дает ответа на поставленные вопросы, но добавляет новые. Действительно ли он был назначен советником королевы в 1972 году? Ведь как раз в этот год он ушел на пенсию. Почему МИД заинтересовался им после 1972 года? Не потому ли, что связи по линии КГБ с ним были приостановлены? Не дал ли сам Блант повода к восстановлению этих связей? Полная ясность может быть внесена только тогда, когда откроются все архивы разведки как Британии, так и России.
Во всяком случае характеристика МИД СССР свидетельствует о продолжении контактов советского посольства в Лондоне с Блантом и о нашей заинтересованности в развитии связей с ним.
То, что мы знаем о политических взглядах Бланта на развитие международных отношений в 60-е годы и позднее, также дает нам основания полагать, что он продолжал быть настроенным антиамерикански. Правда, его антиамериканизм в значительной степени определялся оценкой отношения к искусству в США и СССР. Так, в одной из своих статей в 1971 году он осуждал продажу произведений английского искусства в США, называя это варварством. Он противопоставлял отношение к искусству в США как к товару с позицией советского государства, которое покровительствовало развитию культуры и искусства. В Куртолдз-институте, зная о его отношении к США, были удивлены, когда он в 60-е годы предпринял визит в эту страну. Да и сам Блант остался недоволен своим визитом в Соединенные Штаты, недоволен Америкой и отношением там к нему. Ему многое не понравилось. Его раздражали манеры американских студентов, бесцеремонно прерывавших его лекции вопросами. Он поражался их нетактичности, возмущался, когда они его, профессора, сэра Антони, советника королевы, в «знак уважения» панибратски тащили в пивной бар «опрокинуть по кружке пива».