Советский ас Александр Клубов
Шрифт:
Не зря М.М. Громов говорил: «Если не рисковать, то можно стать трусом!» Риск нарастает, в отличие от других профессий, даже с мастерством и опытом. Лучшие испытывают новую технику, им поручают полеты на малых высотах, в сложнейших метеоусловиях. В тяжелый бой идут одни «старики».
М.М. Громов считал, что полет «требует от летчика умения владеть своим вниманием наподобие птицы или дикого зверя, т. е. одновременно все слышать, осязать и помнить». Искусство летчика сравнимо с достижениями в большом спорте, где достичь мастерства нельзя ранее чем через несколько лет целенаправленных тренировок.
Мало исследовано до сих пор такое качество, как «чутье самолета», основанное
В 1930-х годах профессиональный отбор в летных школах проводился главным образом при помощи значительного отсева «непригодных», выявляющихся в ходе обучения. Лишь к середине 1960-х отечественная авиационная медицина разработала оправдавшую себя систему психологического отбора в летные училища. Кандидаты делятся после ряда тестов и испытаний на четыре группы по степени способностей к летной профессии. Чтобы отобрать из числа поступающих ребят с отличным здоровьем наиболее способных (первая и вторая группы), необходим конкурс не менее пяти—семи человек на место. Именно летчики вместе с подводниками составляют элиту во всех армиях мира.
Один из ведущих российских ученых в области авиационно-космической медицины, генерал-майор медицинской службы запаса В.А. Пономаренко считает: «Чтобы говорить о летчиках, нужно понять, как ими становятся. Летчик начинается до училища, этот человек изначально есть личность. С колоссальным познавательным интересом, тягой не просто к новому, а необычному новому. С ранних лет он начинает проверять себя — прыгает с вышки, гоняет на мотоцикле, ходит на зверя. Следующий момент — фантазия, исключительно развитое чувство эстетики, красоты. Часто они рисуют, любят краски, присматриваются к небу, облакам, сполохам молний. Ярко выражено стремление раскрыть себя. Из 1000 поступивших в авиационные училища — примерно 600, более половины, именно таковы, их отличает повышенная одаренность».
Именно таким был Александр Клубов. О его увлечении художественной литературой и особенно поэзией мы уже говорили.
В.А. Пономаренко за десятилетия труда собрал в своих книгах громаду материала, убеждающего: в целом военному летчику нашего Отечества присущи добродетель, осознание жизни как хрупкого дара, отсутствие чувства превосходства над другими, желание служить народу вплоть до самопожертвования. Со страниц книг ученого звучат голоса лучших летчиков, признания, сделанные сильными людьми в минуты откровений: «Небо зовет! Летческое братство. Страсть по небу, проявляющаяся в особом настрое души. Я даже ощущаю музыку полета». «Грандиозные по объему картины звездного неба, сполохи полярного сияния подчас порождают в душе ощущения причастности к вечности». «Авиация — хотя и не Божий храм, но дает более острое ощущение понятий добра и зла». «Сам подъем в воздух, удивительная красота земли и неба в полете дает как бы нравственное очищение. Человек становится благороднее, добрее. Особенно это происходит с человеком, влюбленным в небо, в авиацию».
Конечно, и нравственных высот достигают далеко не все, они еще более труднодоступны, чем высоты профессионального мастерства. Но именно таким настроем пронизаны от начала и до конца жития Александра Покрышкина, Александра Клубова, их боевых друзей.
Лист оценок за 1940 год курсанта 144-й учебной группы Клубова показывает отличные успехи по строевой, тактической и штурманской подготовке, матча-сти самолетов и моторов, воздушной стрельбе и метеорологии, по знанию наставления по производству полетов и Боевого устава ВВС, а также по истории ВКП(б). «Хорошо»
Комсомольская характеристика безукоризненна: «Тов. Клубов А.Ф. за время пребывания в КСМ организации 4-го звена 1-го отряда 4-ой АЭ с января 1939 по май 1940 г. показал себя идеологически выдержанным, морально устойчивым комсомольцем. Дисциплинированный. В учебно-боевой и политической подготовке занимается хорошо и отлично. Регулярно читает газеты. Работает над собой. Выполняет периодические комсомольские поручения. Политически развит хорошо. Среди товарищей общителен и пользуется авторитетом. Взысканий по ВЛКСМ нет».
Инструктор Клубова в училище А.В. Хохлов вспоминал, что Клубов был поначалу середнячком, не блистал, несколько медлительный и обстоятельный, он дольше некоторых осваивал элементы полета. Но осваивал очень прочно. Вот что пишет лейтенант Хохлов в выпускной аттестации от 9 июня 1940 года:
«За время обучения на самолетах У-2 с М-11 (марка мотора. — А. Т.), И-5 с М-22, И-15 М-25 курсант Клубов А.Ф. показал себя как дисциплинированный на земле и в воздухе. Дисциплинарных взысканий не имеет. Теоретическая подготовка хорошая. Средний балл 4,69. Летную программу усваивает трудно. Техника пилотирования на самолетах У-2, И-5, И-15 хорошая (...). Летных происшествий не имеет. Физически развит хорошо. В полетах вынослив. Наставление по производству полетов знает хорошо. Курсант трудолюбив. К матчасти относится бережно. Матчасть У-2, И-5, И-15 знает хорошо и грамотно эксплуатирует. Строевая подготовка хорошая, воинский вид и выправка хорошие. Среди товарищей пользуется деловым авторитетом. В общественной работе участвует. Предан делу партии Ленина—Сталина. Идеологически выдержан. Морально устойчив. Может быть использован в части летчиком-истребителем. Достоин присвоения военного звания «младший лейтенант».
Заключение начальника училища полковника С. Петрова и военкома Дубровина: «Достоин назначения на должность младшего летчика истребительной авиации на самолете И-15 с присвоением военного звания «младший лейтенант».
К октябрю 1940-го, то есть к моменту отправки в полк, Клубов имел общий налет 62 часа 37 минут, из них на И-15 всего 18 часов. Как показали будущие бои с люфтваффе, такой налет был явно маловат, в Германии готовили своих летчиков более обстоятельно. Кто попадал с таким налетом сразу в бой, находился в сравнении с немцами в гораздо худшем положении. Кого-то выручали природный талант, хорошие командиры, а кого-то нет.
Герой Советского Союза Г.А. Баевский вспоминал, как, окончив за полгода (уже по ускоренной программе) в октябре 1940 года Серпуховскую военную истребительную авиационную школу летчиков, имел к началу войны налет около 25 часов на устаревшем И-15-бис без боевого применения и сложного пилотажа. Не многие из того выпуска Серпуховской школы дошли до Победы...
Безуспешно протестовавший против такого обучения М.М. Громов с горечью сетовал на непонимание высшим военным руководством основ летного дела:
«Авиация — это такой вид оружия, в котором особенно большую роль играет качество, а не количество. Это относится и к технике, и к выучке людей. У нас важным считалась массовость в противовес качеству. А это являлось показателем слабости нашей авиационной культуры. Наши летчики, особенно истребители, прибывали на фронт как пополнение, имея иногда всего 8—10 часов налета на боевых самолетах. Как говорили командиры полков, такие истребители «кроме капота мотора, перед собой ничего и не видели».