Совиный сказ
Шрифт:
— Ты не сможешь победить меня, щенок, — хмыкнул паразит и отпрыгнул назад, не пытаясь атаковать. — Признаю твой талант и мастерство, но сам видишь, мы в тупике. Маны нет ни у тебя, ни у меня, в бою холодным оружием — мы равны. Выпусти меня из своего царства духа и я обещаю, что не побеспокою тебя и твою семью.
Тихон лишь рассмеялся. Этот паразит смеет угрожать его семье? Неужели до сих пор не понял, что Тихон ещё ни один свой козырь не вытащил? Действительно думает, что это предел возможностей противника? И решил, что Тихон может согласиться на такую абсурдную сделку?
— Действительно смешно, — прекратив смеяться, сказал Тихон. — Паразит, пробравшийся в пространство чужого духа и не имеющий сил победить хозяина в образе десятилетнего ребёнка, надеется сбежать, пообещав невыполнимое. Думаешь, я не знаю, что при смене облика духа увеличивается расход твоей маны? Сколько ты со мной тут уже в своём истинном облике тусишь? Часа полтора? Два? Сколько ещё в теле того эллина маны осталось? Или ты надеешься, что не догадаюсь, на кого ты служишь и почему именно я стал твоей целью? Одинокий паразит, в городе-крепости, где можно в любой момент наткнуться на обученного мага, не живёт. Да и не бросает тело в самом расцвете сил, чтобы стать малолетним дрыщем, только вступающим в период полового созревания. Ты не сможешь отступиться. Не дадут вышестоящие. Провалишься с захватом — и мне так точно не жить. Или скажешь, что я не прав и ты тут один-одинешенек и совсем без поддержки, а?
Рыжеволосый лишь зло оскалился и сплюнул на песок арены.
— Щенок, ты кто такой? Нормальные дети в твоём возрасте от страха писаются, когда в подземелье оказываются, а не выдают подобные монологи.
Тихон лишь хмыкнул и, запуская трансформацию облика к виду, который был у него в прошлой жизни, сказал:
— Подловил. Я действительно не могу считаться нормальным ребёнком. В следующий раз я обязательно выберу обруч беспамятства. Ну как, попробуем сразиться вновь? Теперь моя комплекция твоей не уступает.
— Ты… Кто ты?! — отшатнулся в ужасе паразит, взирая на мужчину средних лет с огненно-красной гривой длинных волос, оплаченного в лёгкий кожаный доспех.
— Человек, которому всякие паразиты не дают спокойно отдохнуть, — с кровожадной улыбкой ответил противнику Тихон.
— Ваше благородие, вы уж простите меня, — с мольбой в голосе сказал Иван, рассказав всё произошедшее без утайки. — Род мне свидетель, не мог я себе представить, что такая беда случиться. Как чувствовал, что надо было коляску от лестницы брать! Но отрок отказался наотрез! Кто ж знал!
— Иван! Никто тебя не винит в произошедшем, Творец с тобой! — всплеснула руками Василиса Никитишна. — Просто… Это действительно странно, Глеб Гориславович прав. Но что мы вообще знаем о Тихоне? Ну, кроме того, что он сам нам рассказал. Да и вообще, насколько я заметила, он часто уходит в раздумья. И может долго в этих раздумьях пребывать. Может, так и в этот раз было? Задумался отрок, замечтался, вот и всё. Не бери в голову, Иван, твоей вины в произошедшем нет. И детишек тех винить тоже глупо. На всё воля Творца, сам знаешь.
Глеб лишь кивнул, подтверждая правоту супруги. Та же, увидев, что выяснение деталей произошедшего уже сошло на "нет", посмотрела на супруга и сказала:
— Глеб Гориславович, вы не могли бы посидеть с Тихоном до полуночи? А потом я вас сменю. Вам наутро на работу, а я могу и днём прилечь, отдохнуть. Сейчас же самый разгар отчётов за третий квартал, негоже отпрашиваться, даже по уважительной причине.
Глеб лишь хмыкнул. Заботиться. Даже вспомнила, что первая половина месяца каждого нового квартала в управе — сплошная головная боль из-за отчетов, поступающих от купцов и лавочников. Учёт и контроль, всё по наставлениям церкви и по приказам великого князя.
Как же там… Вера опирается на знание, знание — на исчисления. Разум и душа — две стороны одной медали, два способа познания законов Творца, по которым он сотворил мир. Дух направляет, душа — чувствует, разум — находит подтверждение. Тело — следует. Чтобы подтвердить или опровергнуть. Нельзя противопоставлять веру и знание, они — проистекают одна из другого.
Подтверждение… Направляет… Да, лучше не слепо верить, лучше убедиться во всём самому. И поэтому для Глеба сейчас важно принять предложение супруги, но не говорить ей о своих подозрениях до проверки. Зачем зря волновать Василису Никитишну?
— Хорошо, милостивая вы моя сударыня, — с теплотой сказал Глеб, вставая из-за стола. — А вы идите отдыхать прямо сейчас.
Поправив одеяло Тихона, Глеб уменьшил яркость зачарованного светильника до минимума. Равноденствие прошло, так что до самого зимнего солнцеворота день будет неуклонно уменьшаться. Вон, всего шесть часов вечера — а небо на западе уже залило багрянцем. Через полчаса солнце скроется за горизонтом и на город опустятся сумерки. Потом появятся звезды и взойдёт луна. Благо, пока не полная. Иначе можно было бы заподозрить её вину в состоянии Тихона. А так — минус одна причина, тоже хорошо.
Тяжело вздохнув, Глеб задернул плотные шторы на окне и вернулся к кровати. Взъерошенные русые кудри волос неплохо скрывали шишку, о которой говорил доктор. Бледная кожа, отсутствие румянца, плотно прикрытые глаза, спокойное выражение лица и ровное глубокое дыхание. Ушибы были не видны под длинными рукавами рубахи и одеялом. Если бы не шишка и не бледность, можно было бы подумать, что отрок просто заснул чуть раньше обычного, устав от первого дня в новой школе и долгой прогулке по городу.
— Ну, Род, помоги, — прошептал Глеб, сосредотачиваясь на своих чувствах.
По-хорошему, стоило бы для начала снять с Тихона всё, что содержало силу рода, но так рисковать Глеб не решился. Если его предположения верны, то стабильное состояние Тихона — целиком заслуга незримого барьера обережной рубахи. И лишать ребёнка последней защиты Глеб не мог себе позволить.
Искорки силы, плавно распределённые по телу Глеба, тут же устремились в его глаза, позволяя воспользоваться взглядом одарённого. И тут же тонкие голубоватые линии разукрасили всю рубаху отрока, а золотистые искры окружили светильник. И ведь это Глеб уменьшил его яркость до минимума! Так, сосредоточиться. Вот! Слабые искорки всех цветов равномерно распределялись по всему телу Тихона. Ха, слава Творцу, никакая мелкая нечисть к Тихону не прицепилась. Тёмно-серую паутину её силовых линий видно было бы сразу. Как и то, как эта паутина поглощала бы одну за другой искру родовой силы. Но нет, несмотря на то что искр было маловато, все они спокойно текли по еле заметному каркасу души Тихона…