Совок 4
Шрифт:
Вот же гад! Но, похоже, и впрямь у шефа выбор невелик. Вроде и есть более полутора десятка личного состава в подразделении, а на хер, то есть, в Саратов, послать некого. Только я, да этот утырок Пичкарёв на то оказались годны. С Ахмедхановым-то я уж точно, никуда не поеду. Этот меня, если не искусает где-нибудь по пути, так соплями непременно измажет. Он меня и без того сразу невзлюбил, как я в следствии Октябрьского появился, а тут еще с Эльвирой всё так неоднозначно получилось. Н-да… Нет, не поеду я с Ахмедхвновым в Саратов! Пусть уж лучше мерзотный Пичкарёв рядом будет.
— Вот и я также думаю! — поддакнул начальник, когда я озвучил свои предпочтения относительно попутчика, — С Пичкарёвым у вас обоих хотя-бы есть шанс вернуться живыми и здоровыми, а вот с Ахмедхановым, не факт! — Данилин уже откровенно надо мной потешался.
Перед тем, как идти оформлять командировку и получать оружие, я двинулся к Захарченко, надеясь, что он уже у себя в кабинете. Повезло, зам по опер был на месте и один.
— Что, Корнеев, пришел Гриненко или Гусарова выпрашивать? — сразу раскусил меня матёрый мент, — Другие мои опера тебе не годны?
— Да что вы такое говорите, Виталий Николаевич! — почти искренне возмутился я, — Просто со Стасом и Борисом мы уже сработались, а это сами знаете, в сыскной работе дорогого стоит! Да и по Судаку они очень грамотно сработали, вот пусть кто-то из них и закончит розыск, а не кто-то! Вы же будете их поощрять за это дело? — закинул я удочку относительно пряников для боевых товарищей.
— Посмотрим насчет поощрений, — уклонился от прямого обещания Захарченко, — Гриненко с тобой поедет, ему капитана в июне получать! — пояснил он своё решение.
Что ж, повезло операм Октябрьского угла с замом по оперативной работе. И, как специалист он на зависть другим, и, как отец-командир по-настоящему хорош!
От главного опера РОВД я направился с оперу рядовому. Пересказав наш разговор с Захарченко Стасу и Боре, я протянул первому четвертак.
— Я с делами еще часа три-четыре мудохаться буду, а ты зайди в магазин, корма нам в дорогу возьми, — пояснил я свою инвестицию, — Только спиртного не бери, третьим с нами Пичкарёв поедет, он обязательно вложит потом, что мы при оружии водку пили.
Услышав, кто едет с нами третьим, Гриненко посмурнел лицом и даже чертыхнулся. Но четвертак заботливо прикарманил.
— А его жена отпустит? — без признаков улыбки на лице задал непонятный вопрос Борис, — Она у него женщина серьёзная, может и не разрешить ему!
Минут десять два милиционера рассказывали мне о том, насколько сурова супруга Павла Виленовича Пичкарёва. Описывая её крупные стати и недюжинную физическую силу, которую, с их слов наш коллега откровенно побаивался. Гриненко на полном серьезе утверждал, что вскормленная на деревенских харчах Татьяна Пичкарёва самым натуральным образом периодически лупцует своего суженного. Иногда даже за совсем незначительную провинность.
— Я полтора года с ними в одной малосемейке живу! — без малейшей веселости в голосе сообщил, видя мое неверие Стас, — Служебная двушка у нас на две семьи. В одной комнате мы с моей Натальей и сыном, а в другой они. Ты можешь не верить, но п#здит Танька Палика, как собаку. Как по мне, так совсем ни за что!
— А кем она работает, эта Танька? — заинтересовался я профессией решительной и столь скорой на расправу женщины. Наверное, тоже в МВД?
— Почему в МВД?! — удивился Стас, — Воспитательницей она в детском саду работает! — без особых эмоций ответил мне товарищ.
Видимо, за полтора года Станислав настолько свыкся с высокими отношениями, царящими в семье Пичкарёвых, что выходящими из ряда вон, он их не считал. Но меня такая ситуация покоробила.
Переживать за Пичкарёва и размышлять о его садюге-жене времени у меня не было. Хрен бы с ними обоими, детсадовских детей вот только было жалко.
После оперов я пошел за командировочным удостоверением, в которое мне с карточки-заместителя вписали номер табельного ствола. Потом двинул в оружейку получать этот самый ствол. Решив все лежащие на поверхности оргвопросы по командировке, я опять превратился в галерного раба. Сроки шли, а дел поднакопилось. Слабым утешением мне служили тягостные воспоминания о двух с половиной днях, проведённых в подвале архива УВД. В моём кабинете с большим и светлым окном работалось намного веселее.
Домой я попал уже поздно. Поел, помылся и обрядившись в цивильное, поехал на вокзал. У касс встретился с жертвой матриархата. Пичкарёв уже держал в руке три купейных билета. Почти такой же, как у меня портфель он зажал на полу форменными хромовыми ботинками. Всё прочее одеяние на нем, как и на мне, тоже было гражданским. Ровно то, в чем он ежедневно ходил на работу. Минут через пять появился и Гриненко. С авоськой в руке и спортивной сумкой через плечо.
Нам повезло, что командировка выпала не на лето. Вагон был полупустой. Удалось договориться с проводницей и в купе до самого Саратова мы ехали втроём. Замотав кобуру с пистолетом в ремённую сбрую, я сунул ее под подушку и завалился спать, не обращая внимания на спор Гриненко и Пичкарёва о второй нижней полке. Поэтому и выспался за час до прибытия поезда, что сразу лёг спать.
С вокзала мы прямиком отправились в УВД, при котором и располагался ИВС. Надо было передать «колобуху» однокашнику Дергачева и заручиться его поддержкой на чужой территории.
Сначала мы ждали начала рабочего дня, потом, когда закончится у местных оперативка. Заместитель начальника уголовного розыска освободился ближе к десяти. Звягинцев Яков Савельевич был, как и Дергачев подполковником. Сверток с бутылкой коньяка и дефицитной коробкой конфет он, не распаковывая, сунул в тумбу своего стола.
— Значит так, лейтенант, — с сочувствием посмотрел он на меня, — Жулика своего вы не получите. Дня два он еще сидеть у нас будет. Постановление об аресте ты в ИВС обязательно отдай, но сиделец пока у нас останется!
Наверное, заметив моё возрастающее непонимание, подполковник пояснил свой отказ от обязательств, выданных Дергачеву.
— Тут такое дело, лейтенант, в блок, где ваш клиент сидит, вчера по недосмотру тубик с открытой формой заехал. Теперь весь контингент, что там чалится, проверяют на эту заразу. Так-то анализы ничего не показывают, но дня два медики еще с ними поработают. Ты ведь и сам не хочешь палочку подхватить, а? — Звягинцев с ухмылкой взглянул на меня. — Того заразного лишенца убрали почти сразу, но мало ли!