Совокупный грех
Шрифт:
Я записал координаты женщины на листке бумаги и потребовал:
— Звони давай!
Тимофей без промедления достал мобильник, набрал нужный номер и, дождавшись соединения, немного тушуясь, проговорил:
— Вероника, это… здравствуй. Тимофей говорит… Ника… — он совсем смутился. — Я тебя вот о чем попрошу… Ты занята сегодня?.. Нет, нет, — поспешно после паузы вымолвил охранник. — Тут один человек хочет к тебе подъехать… Да нет, я тебя никому не передаю. Он сыщик. Игорем его зовут. Он задаст тебе несколько вопросов… ты, уж пожалуйста, Ника, не подведи меня, ответь ему правду… Да нет-нет, ничего не произошло,
Я сложил листок бумаги пополам и сунул в карман.
— А теперь, Тимофей, — я поднялся, — давай пройдем по твоей тайной тропке и посмотрим, действительно ли мы не попадем в поле видимости видеокамер.
Признание далось Тимофею нелегко. Он будто бы потратил на него всю свою энергию и теперь стал вялым, апатичным. До этого охранник напряженным был, собранным, приходилось, чтобы не проколоться, контролировать каждое свое слово, а теперь он груз с души снял, скрывать вроде бы и нечего, вот и наступил упадок сил. Он медленно поднялся, медленно проговорил:
— Хорошо, пойдем.
Мы покинули комнату, оделись, обулись и прошли в конец коридора. Здесь охранник открыл окно, оказавшееся с распашной решеткой, и, все еще находясь в состоянии апатии, как мешок перевалился через подоконник. Я тоже вылез на улицу и прикрыл за собой окно, чтобы не выстудить дом. Мы протиснулись вдоль стены под камерой видеонаблюдения до угла дома. Отсюда в дальний конец сада по диагонали по снегу вела цепочка следов. Крупный охранник, переваливаясь словно гусак, пошел по ним, я двинулся следом. Мы дотопали до угла сада, Тимофей остановился и движением головы указал вверх.
— Вот здесь лаз.
Я отодвинул охранника в сторону. Высокий деревянный забор с виду казался неприступным, но это было не так. Я встал обеими ногами на внутренний угол фундамента, и тогда до его верхнего края оставалось метра два с половиной. Я подпрыгнул, ухватился за верхний край забора, подтянулся, перебирая ногами по доскам, и выглянул наружу. В одну сторону забора и в другую примерно в пятидесяти сантиметрах от угла располагались две видеокамеры. При определенной ловкости запросто можно приподняться и проскочить между ними, не попав в поле их видимости. Просчет в монтаже видеокамер со стороны фирмы, устанавливающей их. Я посмотрел по сторонам. Поселок окружал лес. К нему вела хорошо утоптанная тропинка. Я спрыгнул на землю и с сомнением оглядел мешковатую фигуру Тимофея, прикидывая, как он с такой массой тела и объемом взбирается по углу забора. Сложновато. Но чего только не сделаешь ради возможности оказаться в постели рядом с любимой женщиной?!
— И куда по тропинке можно выйти? — спросил я у охранника.
— Здесь неподалеку дорога проходит, на нее и выйдешь, — угрюмо ответил тот. — А если ее перейти, то и в деревню попадешь.
Я окинул взглядом задворки дома. Здесь росло несколько деревьев, из снега торчали голые кусты смородины и малины.
— А еще есть не просматриваемое камерами пространство?
Легков взмахнул рукой, указывая на участок сада от угла забора, где мы стояли, и до торца большого дома.
— Вот здесь.
— Что, хозяева денег пожалели на еще одну камеру? — хмыкнул я.
Тот, все еще пребывая в депрессии, как-то отстраненно ответил:
— Не знаю. Так камеры установили бывшие хозяева, Владимир Алексеевич хочет поставить сюда дополнительную, да все откладывает.
— Тебе меньше проблем без камеры-то, — подмигнул я. — По бабам ходить можно. Дон— жуан ты эдакий! Ладно, пошли в дом.
Легков глянул на меня неприязненно, однако ничего не сказал. Мы с ним вернулись в гостевой домик и просмотрели видеозапись. Действительно, в поле видимости ни одной видеокамеры наши персоны не попали.
— Вот что, Тимофей, — проговорил я, в который уже раз за сегодня надевая куртку и обувая ботинки. — Не советую тебе, пока я буду ехать к Веронике, созваниваться с нею и договариваться, чтобы она подтвердила твое алиби. Поверь мне, я ее все равно на лжи поймаю.
— Да нет, что ты, — пробормотал Легков. — Зачем мне врать-то? — Он помялся, не решаясь заговорить на какую-то тему, и все же, когда я уже взялся за ручку двери, наконец выдавил: — Это, Игорь, ты хозяину-то не говори о том, что я уходил из дома. Когда он вместе со мной просматривал запись с камер, то не заметил, что там не хватает куска видео на тридцать минут, а ты вот засек. Так что, если Владимир Алексеевич узнает, что я иногда оставляю дом без присмотра, он меня выгонит, и я такую работу больше вряд ли найду. Не губи.
Ну, что я на это мог сказать? Я только развел руками.
— В общем, сделаем так. Если твое алиби подтвердится и окажется, что ты не имеешь отношения к краже, то я Владимиру Алексеевичу говорить о твоей отлучке не буду. Это ваши с хозяином проблемы, и вы решайте их без меня. Договорились?
— Конечно, конечно, — вдруг напоследок оживился Легков и, схватив меня за свободную руку, крепко пожал ее. — Спасибо, Игорь!
Я наконец-то распрощался с охранником и вышел из гостевого домика.
Боевая подруга прапора
Когда я шел по двору к воротам, из большого дома выскочила в накинутой на плечи шубке Зоя и нагнала меня.
— Что же ты уходишь, не попрощавшись? — с нотками обиды спросила она. — Если бы я не караулила тебя, то мы бы так и не увиделись.
Я остановился и сверху вниз глянул на молодую женщину.
— Не хочу, чтобы твой муж увидел на записи, как я в его отсутствие вхожу в дом. Подумает еще невесть что. Зачем тебе лишние подозрения в неверности?
Чувственные губки молодой женщины сложились в трубочку, а глаза закатились, что означало раздумье над моими словами, потом, очевидно, признав правоту моих доводов, Зоя кивнула:
— Тоже верно. Но позволь я хоть провожу тебя?
Я насмешливо посмотрел на хозяйку дома.
— Да, пожалуйста, если ты не боишься дальнейших осложнений отношений с супругом.
— А-а, — беспечно махнула рукой Зоя. — Семь бед — один ответ! Пошли!
Мы двинулись в сторону ворот.
— Спасибо тебе, Игорь, — продолжила разговор Зоя, — за то, что согласился встретиться с Володей. Ты меня выручил.