Современная африканская новелла
Шрифт:
— Это не так-то легко объяснить.
Его глаза были устремлены на океан. Она тоже смотрела на океан, но ничего не видела.
— Это не так-то легко объяснить. — Он курил сигарету. — Понимаешь, любовь — всепоглощающая страсть, любовь — это сугубо личные отношения двоих.
— Так ее понимают в Европе. В Африке же любовь выходит за рамки только личных отношений. Моя любовь — это дело всех и каждого. Она затрагивает мою мать и родственников моей матери. Мой отец умер, но о моей любви вправе знать мой дядя и его семья. Я ведь родилась и выросла среди них.
— Голос Нигерии в сердце твоем, — сказал он, силясь улыбнуться.
Он каждый раз теперь ее так поддразнивал, стоило ей выйти из себя. Голос Нигерии в сердце твоем. Он придумал это выражение сразу после Независимости.
— Теперь-то вы, нигерийцы, поймете разницу; одно дело чувствовать себя под защитой и покровительством, другое — полагаться только на себя. Теперь вы всегда — и в личной жизни, и в общественной — будете стоять перед выбором: я или Нигерия. И всегда, Чини, всегда голос Нигерии будет в наших сердцах. Нигерия — часть каждого из вас. Ну что ж! Если ты прислушаешься к своему сердцу, ты будешь знать, как тебе поступить. Но вряд ли ты поступишь так же, если прислушаешься к зову Нигерии.
— Не надоело тебе дразнить меня?
— Ну не буду, не буду, о моя королева красоты. — Он поцеловал ее.
— Ты несправедлив, Франсуа.
— А ты была бы справедлива, если б тебе пришлось покинуть страну, которую ты любишь, а у твоей любимой не хватает воли принять решение?
— Но я люблю тебя, Франсуа.
— Значит, уедешь со мной?
— Все не так просто. Мне дорога сегодняшняя Нигерия, но я твердо знаю одно: я люблю тебя и наши судьбы непостижимыми путями связаны воедино.
— Что же делать? — спросил он упавшим голосом.
Лицо его исказила болезненная гримаса. Обернувшись к ней, он страстно прижал ее к своей груди. Чини закрыла глаза и ощутила, как он жадно припал к ее губам.
— Женщина, отлитая из бронзы, женщина, чья кровь горяча, как кровь дикого животного. Я вдыхаю твой запах, я чувствую в своей крови твой огонь. Вез тебя душа моя умрет.
Могла ли она устоять перед таким пылким проявлением чувств?
В Лагосе царило веселье и оживление. По улицам сновали автобусы. Из здания городской больницы высыпали стайки медицинских сестер и устремились к остановкам на Приморской набережной, прямо напротив сверкающего в лучах солнца муниципалитета. Дав протяжный гудок, медленно потащился к промышленному району Апапа паром, увозя на своем борту рабочих.
Бросив взгляд в окно конторы, Чини увидела промчавшийся мимо «дофин». Машина Франсуа.
Но тут раздался громкий голос босса и она, встрепенувшись, вновь принялась стенографировать под его диктовку. Карандаш так и бегал по листу блокнота. В обшитом деревянными панелями кабинете было так тихо, что слышно было, как муха пролетит.
— На сегодня хватит, — сказал босс.
Чини поднялась со стула. Она собрала бумаги и уже направилась было к двери, как вдруг выронила
— Чини, — услышала она голос босса.
— Да, сэр.
— Погодите-ка, не уходите.
Лицо у него было недовольное и хмурое. Он пристально разглядывал лежащие перед ним бумаги. Он обладал поразительной способностью полностью уходить в работу. Ей не раз доводилось заставать его вот в таком состоянии — держа в руке маленькую черную Библию, он витал, если можно так выразиться, где-то в ином мире и для него ничего не существовало — ни прессы, ни радио, ни критиков, ничего, что входило в рамки обыденной жизни.
Ею овладело беспокойство. Знает ли он о Франсуа? Должно быть, знает. Неужели он хочет говорить с ней об этом? Нет? Да? Она приготовилась к защите.
Не поднимая головы, он сказал:
— В ближайшее время я отправляюсь в поездку. Я хочу взять с собой хорошего секретаря-машинистку. Вы знаете, мисс Уэллс не совсем здорова последнее время. Из восемнадцати секретарш, которые работают у меня в конторе, у вас самые хорошие манеры. Да к тому же вы еще ни разу не были со мной в поездке…
Она явственно увидела лицо Франсуа, с улыбкой говорящего ей: «Голос Нигерии в сердце твоем». В ушах звучали слова босса. Но о чем это он? Где она? И почему он обращается к ней? Разве он не понимает, что Франсуа поднимет ее на смех?
И тут до нее дошло, что он молчит. Он ждет ответа. Она заставляет его ждать.
— Вы поедете?
— Что, сэр?
— Вы поедете?
— Я? Думаю, что да, сэр!
Она раздвинула куст гибискуса. Густые, свисающие вниз ветви, словно щупальца, коснулись ее головы, растрепав волосы. В окнах горел яркий свет, значит, Франсуа еще не лег. Было жарко, весь день до самого вечера она безуспешно пыталась найти его.
У входа Чини встретил его слуга Идех.
— Хозяину нездоровится, — сказал он.
У нее упало сердце. Оттолкнув его, она бросилась в дом.
Франсуа лежал на кровати, отвернувшись к стене. Она села возле него, взяла за руку.
— Я люблю тебя, Франсуа.
— Чини!
Как сообщить Франсуа эту новость, с чего начать?
Осмотревшись, она поняла, что он уже начал складывать вещи.
— Дай мне что-нибудь выпить, милая.
Она знала, почему он попросил об этом. Ему всегда нравилось смотреть, как она ходит. Она медленно пошла к холодильнику, чуть покачивая бедрами. На ней был национальный костюм его любимого цвета. Голубой.
Налив в стакан виски, она поставила его на поднос и вернулась обратно; вдруг она ощутила на своей щеке прикосновение его горячей руки.
От сильного жара глаза его воспалились и покраснели. Она осторожно отвела его руку.
— Ты болен.
— Моя болезнь — это ты. Я хочу умереть в Нигерии, я хочу умереть и унести с собой твою любовь. Ты что-нибудь решила, Чини?
— Поехать во Францию с тобой?
— Да. Ты поедешь?
— Франсуа, ты ведь знаешь, я очень хочу поехать, но…