Современная ирландская новелла
Шрифт:
— Вот и молодчина! — одобрительно произнес он. — Я знал, что ты отнесешься к этому правильно. И скажу тебе еще одну вещь. Медовый месяц переоценивают. Уж поверь мне! Даю тебе в том мое честное благородное слово. Более того, я еще не встречал женатой пары, которая бы не думала точно так же. Без этой части программы они как раз обошлись бы, доведись им проделать все еще раз. Да, уж положись на мой опыт — сильно переоценивают. Я с полной ответственностью прошу тебя поверить мне на слово, Люси! С полной ответственностью.
— Значит, я его не увижу до… увижу только после… я имею в виду дом? — спросила
— Да, так будет лучше, ты согласна? — Тон у него был бодрый. — Дом в полном порядке, на этот счет можешь не беспокоиться. От тебя потребуется только войти в него. Он оборудован и обставлен полностью, а поскольку я буду отсутствовать лишь одну ночь, воздух там не успеет застояться. — Вспомнив, что Люси неведомо, от чего она будет избавлена, он с преувеличенно страдальческим видом поднял глаза кверху, в знак пережитых испытаний. Потом нежно посмотрел на нее. — Могу только сказать, Люси, что мы все-таки заслужили это нашим долгим ожиданием. Нашим долгим, долгим ожиданием, — повторил он и вздохнул. — Люси, ведь ты не станешь еще продлевать его?
— Ох, Сэм! — Она почувствовала себя такой медлительной в сравнении с ним, что озабоченно взглянула на календарь, висевший на стене у него за спиной. — Великий пост начинается в следующем месяце, — сказала она. — Во всяком случае, придется подождать, когда он кончится.
Но Сэм уже сорвал календарь с гвоздя и изучал его.
— Если только не поторопиться и не провернуть это дело до поста, — сказал он. — Не вижу, что может помешать нам, а?
И таким-то образом в одно февральское утро Люси приколола букетик подснежников на грудь и сделалась новобрачной.
— Дай я, Люси. А то переутомишься, — предостерег ее Сэм, беря несессер и кладя его наверх на багажную сетку, к остальным чемоданам. При этом он ласково на нее посмотрел. — Совсем не такая уж страшная церемония, правда? — Наклонившись, он похлопал ее по колену. — У тебя ошарашенный вид. — Он засмеялся. — Приободрись, любимая, все позади.
Она и в самом деле была ошарашена. И не только брачным обрядом. Как, например, расценивать абсолютно непонятное поведение родных? Догадались они о назревавших событиях, что ли? Они так хладнокровно приняли новость. Куда девался их страх перед скандалом? А главное, что сталось с их заботами о самих себе? Теперь они думали исключительно о ней.
— Что ж, твое дело, Люси, — сказала Луиза, едва успев открыть им дверь, когда они с Сэмом рука об руку, как было задумано, заглянули к ней после венчания. Луиза им даже рта не дала раскрыть. Только взглянула — и сразу все поняла. Конечно, их появление в такое время дня делало объяснение совершенно излишним. И потом, ее букетик подснежников. Ах, ну да, ну да, у Сэма в петлице тоже был букетик подснежников.
Бэй также не выразила ни малейшего удивления.
— Я этого, в общем-то, ждала, — сказала она, когда младший отпрыск Луизы сбегал за ней и привел ее к ним. — Ну что же, надеюсь, вы будете счастливы.
— Ну, естественно, мы все на это надеемся, — сказала Луиза.
Позднее, когда Люси и Сэм уже вошли в вагон, а родные стояли за окном на платформе, прощальные слова Бэй были не самого ободряющего свойства.
— Постарайтесь не испортить себе жизнь! — крикнула
— Все! — воскликнул Сэм и заставил ее высунуться и помахать провожающим, но едва она успела поднять руку, как тех скрыл железнодорожный мост. После этого ей оставалось лишь сесть на место. Сэм не стал садиться. Он закрыл окно и сразу же занялся багажом.
— Я сложу пальто и уберу их наверх, на чемоданы, чтобы не мешали.
Он стоял спиной к ней. Но она и не слушала его. В ее ушах все еще звучали слова сестры: «Тебе лучше знать, что ты делаешь». Но знает ли она, что делает? Что уже сделала? Стараясь утаить свои намерения от других, не утаила ли она их и от себя самой? Она взглянула в окно: мелькавшие плоские поля были ей пока знакомы, но одно за другим они уносились назад, словно исчезая в небытие.
— Ох, Сэм, правильно ли мы поступили? — прошептала она.
Сэм, однако, был целиком поглощен пальто. Ошибкой было выворачивать их подкладкой наружу. Из-за скользких шелковых подкладок они то и дело сползали с сетки. Пришлось снять пальто и вывернуть их на правую сторону и уже потом положить наверх.
— Вот так, — с удовлетворением произнес он, еще раз осмотрел пальто и только тогда сел. Но, оказывается, он прекрасно расслышал ее слова.
— Занятно, что ты это сказала, — ответил он наконец. — Мона задала мне тот же вопрос. И при тех же обстоятельствах. Но у нее была на то причина. Бедная Мона! Ее счастье всегда омрачала тучка. — Он вздохнул.
— Какая еще тучка? — обескураженно спросила Люси.
— У нее было очень чувствительное сердце, — ответил Сэм. Он сдержанно перекрестился. Люси, сидевшая напротив, вынуждена была сделать то же самое. — Она неспособна была наслаждаться счастьем, если при этом не был вполне счастлив другой.
За последние несколько недель имя Моны упоминалось часто, но Люси как-то не думала о ней. Если на то пошло, она не думала о ней вот уже много лет. Сэм с Моной поженились почти сразу после ловкой проделки с обручальным кольцом, и Люси постаралась, чтобы это произошло в ее отсутствие: она уехала на несколько недель в Лиздунварну, хотя это было не лучшее время года для поездки на курорт. А когда вернулась, окружающие тактично не упоминали при ней о новобрачных. Через какое-то время из-за того, верно, что у них не было детей, ей стало казаться, будто их и вовсе нет на свете. Но когда в поезде Сэм заговорил о Моне, Люси вдруг представила себе Мону, какой та была в утро ее брачного путешествия. Они, может быть, ехали этим самым поездом. Может быть, даже в этом самом вагоне! И Мона, возможно, сидела на этом самом месте! Люси внезапно нагнулась вперед.
— Сэм, не поменяешься ли ты со мной местами? — спросила она.
— А что?
— Говорят, сидеть спиной к паровозу плохо, — ответила она. — Может укачать.
Вид у Сэма был довольный, он как раз собрался заложить ногу за ногу.
— Со мной этого не бывает, — сказал он. — Конечно, если хочешь, могу поменяться.
— Пожалуйста, Сэм, — еле слышно сказала она.
Поменявшись с ней местами, он обеспокоенно посмотрел на нее.
— Теперь лучше? Представь, Мона тоже любила сидеть по ходу поезда, хотя, по — моему, уж лучше пусть укачает, чем в глаза залетит уголек.