Современная ирландская новелла

Мэккин Уолтер

Он опять выхватил часы.

— Я решаю за нас обоих, — сказал он. — Время не ждет.

И тут, как она и опасалась, Сэм нагнулся и поцеловал ее. Но таким легчайшим поцелуем, который и мухи бы не потревожил.

— Решено! — сказал он и схватил шляпу. — Сматываюсь!

Уф! Когда он ушел, она прислонилась к вешалке, и ее неудержимо потянуло захихикать, как девчонку. Она не знала, что сестры уж находятся на пути к ее дому, готовясь напасть на нее со своими нотациями.

Не то чтобы она считалась с сестрами. Напротив, они проявляли столько заботы о самих себе, что всякая забота о них с ее стороны была излишней. Сейчас она должна была думать

только о себе и, конечно, о Сэме. Она так и сказала ему, когда он приехал в следующий раз.

— Мне все равно, что говорят родные, Сэм. — Сомнения ее заключались в другом. — Не о них я думаю. В конце концов, что они такого могут сказать, если мы подождем, пока не пройдет год…

Сэм хотел прервать ее, но она, подняв руку, остановила его.

— Подожди минутку, Сэм, — сказала она. — Дай я объясню. Меня не беспокоит, кто и что скажет, просто я…

Но когда дело дошло до сути, она никак не могла решиться произнести это вслух.

Но он и так понял.

— Ты думаешь о Моне, да? — нежно спросил он.

Она благодарно кивнула.

— Послушай, Люси, — сказал он ласково, но очень серьезно. — Послушай, что я скажу. Мона первая бы нас одобрила. Она первая пожелала бы видеть меня счастливым и в заботливых руках. Знаешь, о чем я сегодня думал, пока ждал, когда мне подадут ленч? — Заметив ее вопрошающий сочувственный взгляд, он прервал свою речь, чтобы ответить на ее безмолвный вопрос. — Да, да, все та же история, я сел за стол после трех, и если бы ты только видела, что это был за ленч! — Он передернулся. — Совершенно несъедобный. Бедная девушка! Ею надо руководить, она не виновата. Так о чем я говорил? Да, когда я сидел и ждал ленча, предвидя заранее, какой он будет неаппетитный — холодная котлетка, присохшая к тарелке, — я думал, что Мона пришла бы в полное отчаяние, если бы все это увидела. И знаешь, Люси, о чем я еще думал? Что рай не показался бы ей раем в ту минуту! — Он на миг прикрыл глаза. Потом храбро раскрыл их навстречу новой мысли. — Но бог, разумеется, избавляет их от подобных зрелищ.

Думать так, конечно, было утешительно. Но она все равно чувствовала себя виноватой и так и сказала ему:

— Ничего не могу поделать с этим, Сэм.

Он взял ее за руку.

— В чем виновата, Люси? Из-за прошлого?

Она чуть не засмеялась

— Да‘нет! — воскликнула она. — Из-за настоящего. Мне кажется, будто я тебя отнимаю у нее.

Он был такой умный!

— Но разве ты не берешь обратно то, что тебе когда-то принадлежало? — спросил он. — А она… Ее забрал у меня господь.

Добрый и такой рассудительный. Ну как не довериться ему? Опять он посмотрел на часы. Но ведь на поезд еще рано?

— Нет, нет, — успокоил он ее. — Просто время так быстро летит, а нам еще о многом надо договориться, Прежде всего я хочу раз и навсегда успокоить тебя насчет Моны. Должен тебе сказать, Люси, что она уговаривала меня снова жениться. — Он кивнул головой и понизил голос. — Она говорила об этом перед самой кончиной. Не стану повторять ее доподлинные слова, некоторые вещи священны, но можешь быть уверена — на то, что мы собираемся совершить, у нас есть ее благословение. — Он снова закрыл глаза, на этот раз как будто творя молитву, а потом открыл их стремительно, как подымаются после молитвы с колен, укрепленные духом, готовые энергично действовать. — Совесть наша чиста, — продолжал он. — Ну а теперь, что твои родные? Ты, кажется, говорила, когда открыла мне дверь, что они огорчают тебя?

И хотя на самом деле скорее она огорчала их, Люси

кивнула.

Сэм нахмурился.

— Они могут доставить нам кучу неприятностей, — сказал он, — если… если только мы не поведем себя правильно.

Полагая, что не может быть двух смыслов в таком трюизме, Люси с готовностью согласилась.

— А это значит, — продолжал Сэм, — что мы должны поставить их перед фактом! — И прежде чем она успела вставить слово, он щелкнул пальцами. — Зачем вообще оповещать их, коли на то пошло? Я бы мог уговориться со священником и тайком все подготовить. Затем я бы потихоньку приехал накануне вечером с последним поездом…

У нее словно язык отнялся. Она была уверена, что не произнесла ни слова, однако он словно прислушивался.

— Да, ты права, — заключил он так, будто она что-то сказала. — Ты права, Люси. Так не годится. В городе полно сплетников. Наш секрет через пять минут станет достоянием всех. Нет, придется придумать что-нибудь другое. — Он на минуту задумался. — Ты могла бы приехать в Дублин, и мы бы там обвенчались. — Но почти сразу же он затряс головой. — Нет, нет. Тоже не годится. Тебе, конечно, захочется обвенчаться здесь, в своем приходе. Это естественно! Всякие чувства и тому подобное. Для меня, пожалуй, это не имеет такого значения, но я могу поставить себя на твое место. Тебе и без того многое покажется непривычным. — Он опять задумался. — Вот что мы сделаем, — сказал он, и она мельком отметила, что сослагательное наклонение уступило место решительному будущему. — Я выеду из дому вечерним поездом, — на сей раз он до такой степени был уверен в правильности своего решения, что даже подмигнул ей, — но до конца не доеду, — довольный своим хитроумием, он снова подмигнул, — сойду по дороге в каком-нибудь местечке, а утром найму машину и прикачу прямо к церемонии. Тебе только и придется, что пройтись по улице как ни в чем не бывало. А там никто оглянуться не успеет, как дело будет сделано!

Люси была ошеломлена.

— Ты предлагаешь побег?

— Побег? — Сэм тоже давненько не слыхал этого слова, но, видя, как вспыхнули глаза у Люси, подтвердил: — Вот именно, побег.

— А кто расскажет моим? — спросила она, все еще в нерешительности, несмотря на возрастающее чувство азарта.

— Мы сами — когда все уже будет позади, — ответил Сэм. — В городе сейчас только Луиза и Бэй, верно? Мы пойдем прогуляться и предстанем перед их очами, явимся к дракону прямо в логово!

— Рука об руку! — смущенно рассмеялась Люси.

— Вот именно, — подтвердил Сэм. — Им волей — неволей придется с этим примириться. О тех, которые в Америке, и думать нечего, какое им до нас дело. Да и о тех, что в Дублине, тоже. Хотя им-то можно сообщить таким же манером, как и здешним. Мы прогуляемся и навестим их в тот же вечер, как приедем, если будет не очень поздно.

— Дублин? Так мы поедем в Дублин? — Она как-то не думала о медовом месяце. В прежние времена медовый месяц проводили обычно в Килки или в Траморе. — Так мы поедем в Дублин? — повторила она.

Сэм тоже еще не задумывался на эту тему. Такая оплошность отрезвила его.

— Боюсь, что я и так запустил служебные дела, — сказал он, — то одно, то другое, сперва Мона болела, потом похороны. Мне не очень удобно снова просить об отпуске через такое короткое время. Постой-ка! — Поистине он был неистощим. — Мы забываем, что для тебя все будет внове — то есть дом. Все-таки перемена обстановки. Домик славный, уютный, сухой.

Можно было подумать, что речь идет о гнезде. Люси улыбнулась.