Современная ирландская новелла

Мэккин Уолтер

— Люси! Ты слышала?! — закричали они. — У Сэма умерла жена! У Сэма Лаундза, — добавили они.

— Не может быть! — проговорила она и откинулась назад, на густой куст жасмина. Куст, как живое существо, испуганно отпрянул под тяжестью тела, потом, набравшись духу, принял ее в свои объятия. — Неужели Мона Хендрон?.. — сказала она и тут же спохватилась, что произнесла девичью фамилию Моны.

От Луизы не ускользнула многозначительность обмолвки.

— Смотри! — сказала она. — Он, того гляди, пожалует к тебе разнюхать, возьмешь ты его обратно или нет.

— Какие глупости, Луиза, — сказала Люси, принимая это за комплимент и чувствуя, что обязана запротестовать.

Но Луиза вовсе не собиралась говорить

комплименты.

— С этого старого олуха станется! — сказала она. — Кстати, почему ты за него не вышла?

Люси вздернула подбородок.

— А почему я ни за кого из них не вышла, если на то пошло? — спросила она холодно. — Не на нем одном свет клином сошелся!

Луизе и Бэй не грех бы помнить то, что ни для кого не было секретом: от кавалеров у нее всегда отбою не было. Даже тем, кто не видел ее в молодости, достаточно было взглянуть на нее сейчас, чтобы поверить в это. Видно, Луиза и Бэй запамятовали, каким она пользовалась успехом. Поглядите только, так и норовят намекнуть, будто Сэм был ее единственный настоящий шанс! Да куда бы она ни пошла, всюду за ней следовала толпа поклонников! Ей, правда, никогда не доставлял удовольствия ореол поклонения! Она отгоняла молодых людей, точно надоедливых ос. Но они только больше осаждали ее. Постоянно ее кто-нибудь подстерегал то за пальмой в кадке, то за китайской ширмой. Это было так утомительно, но Луиза и Бэй никогда этому не верили, Они вообще редко ей сочувствовали, даже когда сами вышли замуж, а она (теперь уж можно было признаться себе в этом) осталась на мели! На самом деле только за Сэма она могла бы выйти замуж, потому что с ним одним чувствовала себя спокойно и легко. В каком-то смысле они были вполне современны: каждый принял другого таким, как он есть. К сожалению, они приняли на веру и то, чего на самом деле не было. Во всяком случае, Сэм. Он решил, что она ни за что не выйдет за него замуж.

Именно Сэму она рассказала о первом предложении, которое получила уже в шестнадцать лет. Они возвращались домой из школы, с ранцами за спиной, и она ему рассказала. Он прямо пополам перегнулся от смеха. Они до того хохотали, что пришлось снять ранцы и отдышаться. В следующие годы Сэму не раз приходилось смеяться с ней за компанию по тому же поводу. Он навострился не хуже ее распознавать несчастного, который готов был влюбиться в нее: какой-нибудь новоприбывший в город — банковский служащий, или ученик стряпчего, или просто постоялец гостиницы.

— Бедняга! — говорил он. — Вот бедняга! Еще одна жертва Люситы!

Он никогда не ошибался насчет поклонников — разве что насчет исхода ухаживания.

— Берегись, Люси, — повторял он в очередной раз. — Этот уж наверняка вскружит тебе голову.

Он никак не мог взять в толк, что если она обходится так с одним, то так же обойдется и со следующим. И когда наконец ему стало ясно, что всем им дан от ворот поворот, он, всегда робкий и застенчивый, решил, что ему и подавно не на что надеяться.

Когда он остался последним действующим лицом, а ей стукнуло тридцать, однажды вечером он удивил ее.

— Чего же ты ждешь, Люси? — брякнул он вдруг.

— Тебя, Сэм! — ответила она не задумываясь.

— Не шути со мной, — сказал он рассудительно. — Я-то знаю, что у меня шансов никогда не было.

— Ничуть не меньше, чем у других, — возразила она. И, решив осторожно намекнуть ему, что ее пугает, добавила: — Меня как-то не тянет замуж.

Но этим она ничего не объяснила, и он ей не поверил, хотя на миг ей показалось, что он разгадал сущность ее страхов.

— У мужчин, наверное, все по — другому, — сказал он, имея в виду свою собственную проблему. Он понурился. — Завидую я тем, кто женат.

Впервые она осознала, что он живет один, в номере Центрального отеля, тут не мудрено затосковать по семейной жизни, но ее раздосадовало, как

это он не догадывается, почему ее отталкивает замужество.

— Так из-за чего же ты не женишься? — воскликнула она.

Он поднял голову.

— Из-за тебя, Люси, — ответил он. — Я бы на всю жизнь остался холостым, будь я уверен, что и ты ни за кого не выйдешь! Но ты в один прекрасный день выскочишь замуж, а я останусь с носом.

— Никогда я этого не сделаю, — возразила она. — Из нас еще может получиться прекрасная парочка старых холостяков — я бы ничего не имела против!

И воображая, будто намек был очень многозначительный, она, счастливая, со смехом убежала прочь. «В следующий раз, — думала она, — надо будет намекнуть ему еще поясней».

Но «следующий раз» не состоялся. Наутро, не успела Люси проснуться, в комнату ворвались сестры.

— Слышала новость, Люси? — закричали они. — Весь город говорит, что Сэм помолвлен! С Моной Хендрон! Прямо не верится!

«Нет! — подумала она. — Не может быть».

Но она не собиралась унижаться перед ними.

— А почему бы и нет? — холодно проговорила она в ответ.

Она выпрыгнула из постели и через несколько минут уже шла в сторону Центрального отеля.

Но на полдороге ей повстречался Сэм, который, опустив голову, быстро шагал навстречу.

— Ох, Люси, а я к тебе, — сказал он.

— Так это правда? — вскричала она.

Он не спросил — что именно, и это был первый признак того, что слухи обоснованы. Вид у него был какой-то испуганный. Или, может, непривычно взволнованный?

— А что, уже поговаривают? — спросил он встревоженно.

— Поговаривают?! Да в городе только и разговоров, что о твоей помолвке с Моной Хендрон, — выпалила она.

Чего она ждала? Уж во всяком случае, не того, что он с облегчением вздохнет. Но именно так он и сделал.

— Значит, она говорила правду, — сказал он. — А я-то думал — она подшучивает надо мной. Я вчера вечером хотел вернуться и все тебе рассказать, да только было поздно. Понимаешь, Люси, это случилось сразу после того, как мы расстались. — Он отвел глаза. — Удивительно, как все в жизни случается, — проговорил он с ошеломленным видом. — Мне показалось, будто ты смотрела на мой воротничок, а он у меня обтрепанный; вот я и зашел к Симмонсу купить себе новый, пока галантерейный отдел не закрылся. И ведь я так и не купил его! — Он дотронулся до воротничка, который и в самом деле был обтрепанный и к тому же грязный. — Она была там, за прилавком. — Он проглотил слюну. — Мона, то есть, — сказал он. — Она что-то показывала малышке, которая покупала ленту. Они смеялись. Когда девочка ушла, Мона подошла узнать, что нужно мне. «Ты такие видел, Сэм?» — спросила она. В ее руке была картонка, вырезанная по форме ладони, и в ней штук десять круглых дырок. Над каждой дыркой номер. Мерка для колец, так она назвала. А ты когда-нибудь такие видела, Люси?

— Еще бы, — отрезала она. — Мерка для обручальных колец.

— Правильно, — подтвердил он удивленно. — А я никогда их до вчерашнего вечера не видел. Вот я и взял ее в руки. — Он покачал головой. — Тут-то я и совершил промашку. Теперь я понимаю, какую сделал глупость: протянул картонку Моне и попросил показать, что с ней делают. Она стала всовывать безымянный палец во все дырки по очереди, пока не дошла до той, которая годилась. «Вот мой размер», — сказала она и, засмеявшись, протянула мне руку, так что эта штука болталась у нее на пальце. — Дойдя до этого места, Сэм совсем разволновался. — Как же мне не повезло, Люси! — воскликнул он. — В ту самую минуту дверь отворилась, и в лавку вошли две молодые жен щины. Я их только в лицо знаю, но Мона с ними знакома. Одна из них — новая управляющая в Железнодорожном отеле. Оказывается, больших сплетниц не сыщешь. «Они разнесут по всему городу, что мы помолвлены, Сэм», — сказала Мона, когда они ушли.