Современная ирландская новелла
Шрифт:
— Запах? Это, наверное, от сырости. Там что, нет каминов?
Судя по его лицу, он не склонен был думать, что дело в сырости.
— Разве вы не знаете, какие камины в этих домах? Забиты золой по самую трубу, и стоит поворошить угли, как они тут же гаснут. Как-то утром я бросил в камин апельсиновую кожуру, а когда вернулся вечером, она лежала там, целая и невредимая.
— Но при чем тут дом? — возразила она.
Он не слушал ее.
— Когда я учился на первом курсе, у меня была берлога на Фицвильям — стрит. Там на перилах по всей лестнице были вырезаны
Она невольно рассмеялась, но тут же снова запротестовала.
— Но при чем же тут дом? Вы несправедливы. И кроме того, с домами не так, как с людьми, — с возрастом они вовсе не обязательно становятся уродливыми. Я знаю один старый дом за городом, в Лонгвуде…
Она замолчала, неожиданно увидев прямо перед собой, в земляном круге, вырезанном в асфальте, молодой платан; его потемневшие от копоти ветки были, как дождинками, усеяны зелеными почками.
— Смотрите, какое дерево! — воскликнула она. — А вы говорите Килдер! Разве там есть что-нибудь похожее? А вы слышали, как поют дублинские птицы?
— Слышу иногда голодных воробьев где-то на задворках моего дома.
— Ну, это деревенские жители — им лучше бы не улетать с насиженных мест. Нет, я имею в виду настоящих городских птиц, которые живут в плюще на стенах домов. Слышите?! — спросила она взволнованно, когда совсем рядом с ними птичка начала выводить свои предвечерние трели.
— Где она? — спросил он, всматриваясь в пожухлый серый плющ на кирпичной стене. Но тонкая пау тина плюща не шелохнулась, — казалось, поют сами кирпичи.
— Вот здесь я и живу, — остановившись, она положила руку на железные перила лестницы.
— Значит, в том самом доме, где живет птица, — сказал он галантно, но она заметила, каким неприязненным, критическим взглядом он окинул дом.
— Надеюсь, встретимся как-нибудь в библиотеке, — добавил он неопределенно.
— Надеюсь, — отозвалась она так же неопределенно и обрадовалась, что ответ ее был заглушен тоненьким, но чистым, как ручеек, голоском, доносившимся из плюща.
Прошло больше недели, прежде чем они встретились в библиотеке. Когда он вошел, она уже сидела за столом. Заметив ее, он направился прямо к ней.
— Наверное, было очень невежливо с моей стороны говорить так про улицу, на которой вы живете. — Вид у него был огорченный.
— Я не обиделась.
— Правда? Я рад, — сказал он очень серьезно. — Понимаете, во мне сидит что-то такое, что заставляет меня люто ненавидеть город, а стоит сойти с автобуса на проселочной дороге — и я уже совсем другой человек.
— Хорошо, что у вас есть возможность уезжать, — сказала она. На этот раз он вызывал больше сочувствия.
— Еще бы! Не знаю, что бы я делал, если б вдруг оказалось, что мне нельзя туда ездить. — В его голосе звучало настоящее отчаяние.
— А разве вам что-нибудь может помешать?
— Да нет пока, — проговорил он с расстановкой и вдруг выпалил: — Просто для меня
— Если хотите, — тихо ответила она, не совсем понимая, можно ли это считать приглашением.
— Тогда я расскажу вам по пути домой, — сказал он.
Значит, все-таки приглашение.
Когда прозвенел звонок, она решила, что он о ней забыл. Он вышел из зала, даже не взглянув в ее сторону, но, как и в прошлый раз, ждал ее на лестнице и тут же заговорил так, точно разговор был прерван на полуслове.
— Во всяком случае, все переменилось с тех пор, как брат женился. — Он вздохнул. — Моя невестка очень хорошо ко мне относится. Все время старается сделать мне приятное. Да и брат каждую пятницу вечером посылает кого-нибудь из своих рабочих с моим велосипедом в Клейн, к автобусу. Но все равно все не так, как было при маме. Я там вроде бы лишний. И знаете, я стараюсь поменьше бывать дома — ухожу на весь день с ружьем в лес.
— А я уверена, что они рады, когда вы приезжаете, — сказала она и, взглянув на него, подумала: «Какой славный!»
Но он ее не слушал.
— Одно я знаю твердо, — решительно сказал он. — Если у них будет ребенок, я перестану туда ездить.
— Но вам-то что? И хорошо ли это — желать, чтобы у них никогда не было детей, — сказала она, едва удерживаясь от смеха.
— Дело не в них. Дело ео мне. Я бы не мог заставить себя туда ездить, если бы такое повторилось. Прошлым летом у них что-то случилось, — сказал он, понизив голос. — Мне не сказали что, но она несколько дней пролежала в постели. Это произошло во время каникул, я приехал домой на два месяца. И мне было ужасно неловко. Старался уходить на целый день, но рано или поздно приходилось возвращаться. И мне было страшно неуютно!
— У нее был выкидыш?
— По всей вероятности.
Она так и не поняла ззгляда, который он при этом бросил на нее.
— В доме было полно каких-то женщин, — продолжал он, как ей казалось, уже не так напряженно. Может быть, он был благодарен ей за ее прямоту. — Они сновали вниз и вверх по лестнице и шушукались. Все это создавало дикую суету. Я вообще зарекусь жениться, если непременно должны быть вот такие истории.
На этот раз она не могла удержаться от смеха.
— Но почему непременно? Это ведь не так часто случается.
— Кто его знает, — сказал он уклончиво. — Кроме того, женщины смотрят на это иначе. Они прямо упиваются такими делами.
— Далеко не все, — запротестовала она. — Во всяком случае, не я.
— Вы, может быть, и нет, — согласился он. — Но вы и непохожи на других девушек. Я никогда не встречал таких, как вы. Кстати, вы в прошлый раз упомянули Лонгвуд, не помню в связи с чем. Это близко от того места, где я живу. Откуда вы его так хорошо знаете?
— Там мой дом, — ответила она. — Неподалеку, примерно в миле от Лонгвуда.