Современная румынская пьеса
Шрифт:
С ю з а н н а. Я хорошо подумала.
М а р и а н н а. Ты совсем не подумала о том, что твои дети тоже могут тебя в чем-то упрекнуть.
С ю з а н н а. Меня? Нет, мои дети не вправе ни в чем меня упрекать.
М а р и а н н а. А если все-таки я, Марианна, вправе это сделать? Что тогда?
С ю з а н н а. Ты? Только посмей!
М а р и а н н а. И посмею. Когда я вышла замуж, ты дала мне в приданое несколько драгоценностей и дом в городе.
С ю з а н н а. Драгоценности проиграл в карты господин Рене Вардари, а его поместье и твой дом были национализированы. Я не государство. Я тебе давала, а не отнимала.
М а р и
С ю з а н н а. Я отдала виноградник своему сыну Драгошу, который гораздо больше вас нуждается в тишине и покое, потому что он ученый. Я разделила состояние по справедливости и не могла предвидеть, что когда-то одна часть имущества будет конфискована, а другая нет. Но даже знай я это, все равно оставила бы виноградник Драгошу, потому что ему он нужен.
М а р и а н н а. Потому что Драгоша ты любишь больше, чем меня, потому что он всегда был твоим любимцем.
Р е н е (многозначительно). На то есть основания.
С ю з а н н а (невозмутимо). Верно, на то есть свои основания. Он относится ко мне с уважением, любит меня, и в нынешние времена, когда многие ничтожные людишки катятся по наклонной плоскости, он своими трудами преумножает славу семьи Маня-Войнешть.
Р е н е (многозначительно). Видно, потому, что он настоящий Маня-Войнешть.
С ю з а н н а (насторожившись). Потому что он настоящий ученый!
М а р и а н н а. А я, мама, должна тебе сказать, что виноградник по праву принадлежит мне.
С ю з а н н а (настороженно, но с издевкой). Тебе приснился вещий сон, как Штефану Великому {15} ?
М а р и а н н а. Не шути. Я говорю совершенно серьезно: когда мне было два года, ты оставила меня здесь с Марандой и уехала с отцом в Париж.
С ю з а н н а. Да, твой отец хотел прослушать какой-то курс лекций по специальности.
М а р и а н н а. Знаю. Но вы там были не одни.
15
Штефан Великий — господарь княжества Молдовы (1457—1504), одна из самых выдающихся личностей румынской истории. В сражении под Васлуем разгромил турецкие войска. Во время его княжения широкое развитие получила румынская художественная культура, прежде всего церковная архитектура, появились первые исторические хроники. После смерти стал легендарной фигурой, героем румынского фольклора.
Р е н е (ухмыляясь). С добрыми друзьями.
М а р и а н н а. С дядей Алеку и тетей Дуки.
С ю з а н н а (твердо). Да, с нашими добрыми друзьями, приехавшими туда за нами следом.
М а р и а н н а. Ты родила там Драгоша, вы с папой и с ребенком вернулись сюда, а друзья еще на какое-то время задержались в Париже.
С ю з а н н а. Я осмелилась оставить тебя одну, когда тебе было два года, и родить ребенка, не спросив твоего разрешения.
М а р и а н н а. Не спросив разрешения моего отца. Ты родила ребенка от Алеку Бэляну!
С ю з а н н а. Что ты сказала? Что ты посмела сказать? В каких выгребных ямах, на каких
Р е н е. Иной раз думаешь — никто никогда не узнает, ан нет, шила в мешке не утаишь.
М а р и а н н а. Потому ты и любишь Драгоша больше, чем меня, защищаешь его и унижаешь меня, потому и относишься к нам совершенно по-разному.
Р е н е. Плод грешной любви!
С ю з а н н а. А ты, безмозглый дармоед и картежник, ты как смеешь вмешиваться? Где ты набрался наглости подняться против меня и возвести такое обвинение? Только подумать, против меня! Подлец, лодырь, выскочка! Вон! Убирайся из моего дома!
В дверях веранды появляются Д р а г о ш и Л а у р а.
Т е ж е, Д р а г о ш, Л а у р а.
М а р и а н н а. Мой муж имеет такое же право, как и я, находиться в этом доме. В доме, принадлежавшем моему отцу, а не тебе и не сыну Алеку Бэляну.
Драгош, потрясенный, делает несколько шагов.
С ю з а н н а. Вон!
М а р и а н н а. Пусть убираются восвояси самозванцы, внебрачные отпрыски и их родовитые жены, (Замечает Драгоша и Лауру.) Вот кого надо гнать!
Д р а г о ш. Марианна, что это значит? Марианна, ты сошла с ума!
М а р и а н н а. Я говорю чистую правду. Мама любила Алеку Бэляну, ты сын этого человека, а не моего отца.
Д р а г о ш. Это невероятно, это ужасно, что ты так говоришь!
Р е н е. Может, им нужны доказательства? Марианна, покажи.
Входит А л е к у.
Т е ж е и А л е к у.
М а р и а н н а (лихорадочно роется в сумочке). Кто писал эти письма? Ты или нет?
А л е к у (побледнев). Откуда они у тебя?
С ю з а н н а (сквозь зубы). Болван! Где ты их держал?
М а р и а н н а. Вот смотрите — черным по белому: «Любовь моя, Александру, мы задерживаемся еще на месяц…» Это из Парижа. А это отсюда, с виноградника: «Когда ты приедешь? Наш ребенок очень красив и становится все красивее и красивее». Твой почерк? (Направляется с письмами к матери.)
С ю з а н н а (дает ей сильную пощечину, вырывает из рук письма и бросает их в огонь). Рабская душонка! Ты их украла!
А л е к у. Так это вы здесь шарили, когда Сюзанна заметила, что кто-то хозяйничал в ее ящиках? А эти письма выкрали у меня, когда я приютил вас прошлой зимой. Надо думать, его работа, ты не могла пасть так низко.
М а р и а н н а. Хоть ты и сожгла письма, мама, но и без них вы все признали.
С ю з а н н а. Что я признала? Ничего я не признавала. Я не обязана ни перед кем отчитываться. Я была, есть и буду сама себе хозяйка. И сколько б вы ни рылись своими свиными рылами, вам все равно ничего не понять. (Садится в кресло спиной к ним.)