Современная румынская пьеса

Деметриус Лучия

П т и ц а. Нет?

М а р и я. Нет. Это вы сказали, что вы…

П т и ц а. То, что я говорю, — это мое дело. Но ведь вы сказали то же самое. Не для того, чтобы я поверил, будто вы так думаете… Значит, это был комплимент. Спасибо. Вы не умеете лгать, вы человек искренний.

М а р и я. А разве это не так?

П т и ц а. Вы искренняя, а я болван.

М а р и я (начинает кричать). Почему ты так однообразен, почему лишен юмора, почему твердишь одно и то же?

П т и ц а. Чтобы доставить вам удовольствие. Чтобы убедить

вас, что я вам верю. И я вам верю.

М а р и я. А ты веришь, что я…

П т и ц а. Да, вы неудачница.

М а р и я. Правда?

П т и ц а. Правда — в прямом и переносном смысле. Вы смеетесь над мужчинами…

М а р и я. Над мужчинами?

П т и ц а. В данном случае не смеетесь — издеваетесь.

М а р и я. Правильно.

П т и ц а. И ко всему прочему, я не мужчина.

М а р и я. И это правильно.

П т и ц а. Я умственно отсталый, как говорит доктор.

М а р и я. И доктор прав.

П т и ц а. И вы правы.

М а р и я. Говори мне «ты».

П т и ц а. Мне проще говорить вам «вы».

Она удивлена.

Это освобождает меня от каких-либо обязательств.

М а р и я. Я не знала, что, если говоришь женщине «ты», это накладывает обязательства.

П т и ц а. Накладывает.

М а р и я. Ты чересчур умен для этого сада, для этого гнома.

П т и ц а. Я думал, что чересчур умен для болвана.

М а р и я. Велик же мир, тобой созданный, господи! Ты всегда знаешь, чего хочешь, Птица.

П т и ц а. В этом моя свобода.

М а р и я. Прекрати. Ты хочешь вывести меня из терпения, хочешь заставить меня забыть о ребенке и о считанных днях, что мне отпущены. Ты лгун, ты гадок. Я не могу забыть ни на минуту.

П т и ц а. Неправда. Когда ты назвала меня болваном, ты обо всем забыла. Глаза твои светились радостью…

М а р и я. Мои?

П т и ц а. Я видел, как светятся радостью твои глаза.

М а р и я. Разве была такая минута, когда я радовалась?

П т и ц а. Ты забыла на мгновение, что должна умереть.

М а р и я (утвердительно). В эту минуту я даже любила тебя.

П т и ц а. И потому одарила меня комплиментом.

М а р и я (удивлена, что он ей не верит). Ты такой толстошкурый…

П т и ц а. Говорят: толстокожий.

М а р и я. Нет. (Кричит.) Где мой ребенок? Ты болтаешь глупости, чтобы я забыла о нем?

П т и ц а. Он и Севастица в больнице…

М а р и я. Под охраной тюремщиков!

П т и ц а. Да. Смотри, вот они и явились.

Входит С е в а с т и ц а с мальчиком на руках, в сопровождении с т р а ж н и к а.

С е в а с т и ц а. Ему сделали все анализы. Он здоров как бычок. Они хотят его забрать.

М а р и я. Забрать? После того, как…

С е в а с т и ц а. Директор сказал… Покорми его.

М а р и я (берет

ребенка на руки). У меня нет молока… Во всяком случае, его мало… (Прикладывает ребенка к груди, входит в камеру, продолжает разговор оттуда.) Меня охватывает стужа, она холодит душу, леденит кровь, вот она уже в коленках, мои суставы каменеют, движения становятся скованными, живот — бесплодным, в груди застывает молоко, в глазах высыхают слезы.

П т и ц а уходит.

Почему я не могу уйти молча, счастливая, что ждет меня земля, почему не могу не кричать…

С е в а с т и ц а. Кричи!

Входят П т и ц а и м о л о д а я ц ы г а н к а.

П т и ц а. Зайди и покорми ребенка.

Ц ы г а н к а входит в камеру Марии.

Это воровка кур, у нее восьмимесячный ребенок…

С е в а с т и ц а. Цыганки, бывает, не отнимают детей от груди до двух лет. (Увидела входящего Берчану.) Что этот тип сделал с письмами?

Берчану не понимает.

Ну с письмами, которые он получил от матери… помните, конверты, кто был отец?

Б е р ч а н у. Ах те письма? Кто отец? Не знаю. И он не знал. Он взял письма и не читая бросил их в огонь. (После небольшой паузы.) Ребенок здоров, я пришел забрать его. Завтра… Мы не можем даже на ночь оставить его с ней…

С е в а с т и ц а (еще надеясь, что это неправда). Это ее последняя ночь?

Б е р ч а н у. Это ее последняя ночь, и она должна остаться одна. Так надо. (Делает знак двум стражникам, чтобы они вошли и забрали ребенка.) Она может убить его в припадке безумия… Или сама умрет от тоски… Нужно, чтобы она не видела его, когда будет уходить…

С т р а ж н и к и вошли вслед за цыганкой, которая кормит ребенка Марии. М а р и я появляется на пороге.

У цыганки много молока…

М а р и я. Вы его уносите?

Б е р ч а н у. Да. Раз у него нет отца, он побудет пока в больнице, а потом его отдадут… (Показывает на Севастицу.) Родителей ведь у тебя нет…

М а р и я. Отец убит на войне…

Б е р ч а н у. Мама умерла еще раньше, знаю… Ее (показывает на Севастицу) скоро освободят, и она заберет его…

С е в а с т и ц а (берет ребенка у вышедшей из камеры цыганки). Лучше я оставлю его у себя, пока не освобожусь… У нее есть молоко…