Современный английский детектив
Шрифт:
У него лицо перекосилось от бешенства, когда он все это вспомнил.
— И что было дальше? — спросил я.
— Ну, боже мой, после немцев и японцев мне не к лицу было сдаваться на милость всякой шпане по эту сторону британских морей. Несколько месяцев я им платил, верно, чтобы получить передышку. Но пятьдесят фунтов сверх налогов и пошлин надо еще где-то найти, так? Здесь доходное место, но при таких расходах мне бы пришлось оставаться при своей пенсии. Так не могло продолжаться.
— Вы обратились в полицию? — спросил я.
Да лице Томкинса появилось странное выражение, что-то вроде стыда.
— Нет, — сказал он нерешительно, — в полицию я не пошел. Я ведь не знал, что это за люди, понимаете? И они угрожали бог знает чем, если я пойду в полицию. Знаете, в армии есть правило: не навязывать превосходящим силам противника нового боя, пока не получишь подкрепления. Вот тогда я начал подумывать о собаке. А потом-то я ходил и в полицию, — сказал он, словно оправдываясь.
— Конечно, ведь полиция вправе закрыть эту фирму, раз она замешана в систематических преступлениях, — сказал я.
— А, вон вы о чем, — сказал он, — да здесь не в этом дело. Фирма, знаете, настоящая, таксомоторный парк. И при этом крупная фирма. Большинство шоферов вполне порядочные люди и ни о чем таком не подозревают. Я им говорил, что они только ширма, которой прикрывается преступная организация вымогателей, они не верят, какой, мол, еще рэкет. А самих преступников с виду не отличишь от порядочных людей, вы ведь видели? Шофер как шофер, подъезжает к закрытию заведения, входит с самым невинным видом и требует денег. А затем вполне может взять в гостинице пассажира, везет его по таксе, все как положено, абсолютно благопристойно.
— А вы не можете пригласить полицейского в штатском? Он сидел бы в баре под видом посетителя и арестовал бы этого человека, когда тот придет за деньгами, — предложила Кэт.
Трактирщик ответил с горечью:
— Ничего из этого не выйдет, мисс. И даже не потому, что никто не знает, когда его ждать, так что полицейскому пришлось бы сидеть здесь две недели, а просто не будет оснований для ареста: дело в том, что у этих типов всегда при себе подписанный мною вексель на пятьдесят фунтов. Ну, вмешается полиция, а он покажет вексель, и точка. Полиция поможет, если вы дадите ей материал, который можно пожевать в суде. А пока у них слова одного человека против слов Другого, они ничего не сделают.
— Жаль, что вы подписали вексель, — вздохнул я.
— Я не подписывал! — сказал он с негодованием. — Но подпись совершенно как моя. Я сам не мог бы отличить. Я как-то хотел вырвать этот вексель, а тот парень, что мне его показал, говорит, напрасно, мол, я старался, порву этот вексель — они заготовят другой. Скопировали мою подпись. Чего проще.
— Значит, вы продолжаете платить, — сказал я разочарованно.
— Черта с два! — ответил трактирщик, и его усы ощетинились. — Я уже целый год не даю им ни гроша. С тех самых пор, как у меня появился Принц. Он потрепал четырех из них, и это их немножко охладило к моему заведению. Но они все время толкутся вокруг. Я и Сью стараемся пореже выходить из дому, а уж если выходим, то вместе и берем с собой Принца. Я поставил сигнализацию на все двери и окна, и поднимается дьявольский звон, если попытаться сунуться к нам без спроса! Но это не жизнь, сэр. Это действует Сью на нервы.
— Скверная история! — сказала Кэт, слизывая с пальцев варенье. — Не можете же вы жить так вечно?
— О нет, мисс, мы их начинаем понемножку одолевать. Вы понимаете, они же берут деньги не только с нас. Им платит вся округа. Десять или одиннадцать заведений вроде нашего бара, мелкие лавочки — табачные, ну, знаете, такие, где сувенирами торгуют, и прочие. Шесть-семь маленьких кафе. Крупные заведения они не трогают. Они обирают только единоличных владельцев вроде нас. Я это не сразу сообразил, а потом обошел все места, на которые, как я думал, они могли наложить лапу, и прямиком спрашивал владельцев, платят они этим бандитам или нет. Несколько недель это у меня заняло — округа большая. Некоторые владельцы, платившие этим шантажистам, были насмерть запуганы и не признавались, хотя я видел по их замкнутым лицам, что платят, только не смеют признаться. Я говорил им, что мы должны перестать платить и бороться. Но у многих дети, они боятся рисковать, как их винить за это?
— Как же вы поступили? — спросила Кэт, увлеченная рассказом.
— Я достал Принца. Он был тогда годовалым щенком. У меня от армии остался некоторый опыт работы с собаками" и я сделал из него настоящего бойца.
— Да, это вам удалось, — сказал я, глядя на пса, который мирно лежал в своем ящике, положив голову на лапы.
— Я водил Принца по всей округе и показывал его другим жертвам вымогательства, — продолжал Томкинс, — и говорил им, что, если они тоже заведут собак, мы сумеем прогнать таксистов. Некоторые еще не понимали, что тут замешаны таксисты. Они были слишком напуганы, пришлось открыть им глаза. Но в конце концов, многие завели собак, и я помог им натаскать их, хотя это трудное дело: вы понимаете, собака должна подчиняться только одному — хозяину, а я дрессировал их на послушание другим, а не мне. Ну, все-таки они не так плохи. Конечно, до Принца им далеко.
— Еще бы, — подтвердила Кэт. Он подозрительно посмотрел на нее, но она скромно складывала сандвичи горкой на блюде.
— Продолжайте, — попросил я.
— Самое трудное было убедить примкнуть к нам тех, у кого дети. Теперь мы возим их в школу на машине. Их нельзя отпускать в одиночку, вы понимаете? Я нанял специалиста по джиу-джитсу вместе с его машиной, он возит малышей, а матери их сопровождают. Мы объединились и платим ему сообща. Конечно, дорого, но это не идет ни в какое сравнение с тем, что приходится платить этим вымогателям.
— Это великолепно! — горячо воскликнула Кэт.
— Мы их одолеваем. Но еще далеко не все благополучно. Две недели тому назад они разгромили кафе «Скорлупка», это за углом, рядом с нами. Но теперь мы выработали систему и против этого. Сначала вместе расчистили помещение от обломков; а потом пустили шапку по кругу и собрали деньги для покупки новой мебели. Теперь владелец кафе купил овчарку, она скоро войдет в форму, и они будут запирать ее в спальне. Нет, я вам говорю, самое лучшее — это собаки! — сказал трактирщик серьезно.
Кэт фыркала от удовольствия.
— А таксисты нападали на кого-нибудь или только громили в домах? — спросил я.
— Вы имеете в виду случай, когда они оглушили меня моей собственной бутылкой? — Трактирщик засучил рукав и показал конец длинного шрама на предплечье. — Видите? Семь дюймов в длину. Трое напали на меня вечером, когда я шел опускать письмо. Это было как раз после того, как Принц прогнал одного из этих приятелей. Я был настолько глуп, что вышел на улицу без собаки. Вы понимаете, до почтового ящика рукой подать. Но все равно это была ошибка. Мне здорово досталось, но зато я отлично разглядел их физиономии. Они сказали, если я заявлю в полицию, они вернутся и еще мне добавят. Но я тут же позвонил в участок и все рассказал. Тот мерзавец, белокурый такой, который раскроил мне руку, получил шесть месяцев. После этого случая я не делаю ни шагу без Принца, и они ни разу не приблизились ко мне с тех пор.