Современный английский детектив
Шрифт:
— Блажен, кто верует, — сказал я кротко. — Джо, ответь мне на один вопрос. У этого человека, который звонит тебе, ну, когда ты должен «придержать» лошадь, какой у него голос?
— Ну, так не определишь, по голосу. Это может быть кто угодно. Мягкий такой голос, вроде сиплый или приглушенный. Иногда почти шепотом говорит, будто боится человек, что его подслушают. А какая мне разница? Лишь бы подбрасывал на горючее, а там пусть хоть квакает, как лягушка. Мне наплевать.
— Ты что, хочешь сказать, что «придержишь» любую лошадь, если он тебя попросит?
— Может, «придержу». А может, и нет, — сказал Джо, сообразив, видно, что очень уж он разоткровенничался со мной. Он бросил на меня искоса хитрый взгляд и ретировался в раздевалку. Его увертливость была просто фантастична.
Пит и Дэн обсуждали распорядок дня, и я подошел к ним. Пит проклинал погоду и говорил, что она испортит нам, к черту, всю обедню на скачках, во что Палиндрому и это не помеха.
— Бери голову сначала от полкруга, и точка. Это все дерьмовые ездоки. Насколько я понимаю, твое дело верняк.
— Ладно, — ответил я механически и вдруг мысленно вздрогнул, вспомнив, что Адмирал тоже был верняк в Мейденхеде.
Дэн спросил меня, хорошо ли я провел время с Кэт, и был не слишком обрадован моим восторженным ответом.
— Будь ты проклят, дружище, если ты отбил у меня Кэт, — сказал он шутливо-свирепым тоном, но у меня осталось такое ощущение, что он говорит это всерьез. Может идти речь о дружбе между мужчинами, влюбленными в одну девушку? Я усомнился, потому что увидел мелькнувшее на лице Дэна незнакомое выражение вражды. Я стоял в замешательстве, как будто утес на моих глазах вдруг превратился в сыпучий песок.
Я пошел искать Сэнди.
Он стоял в раздевалке у окна, глядя сквозь завесу дождя, струившегося по стеклу. Он оделся в цвета своей первой скачки и смотрел на паддок, где конюхи в плащах водили двух лошадей. И лошади и конюхи выглядели жалко.:
— Не мешало бы нам сегодня поставить дворнички на скаковые очки, — заметил он, не теряя хорошего расположения духа, — Кто-нибудь хочет получить грязевую ванну? Ну и льет, чтоб мне провалиться, вот уж в такую погодку ни один гусь сухим из воды не выйдет.
— Ну, как тебе понравилось в турецких банях в воскресенье? — спросил я, улыбаясь.
— А, так ты слышал об этом!
— Земля слухом полнится, — сказал я.
— Так и надо этому ублюдку, — сказал Сэнди, широко улыбаясь.
— А как ты разузнал, где его искать? — поинтересовался я.
— У маменьки спросил… — Сэнди вдруг осекся на полуслове, и весь его вид говорил, что он сморозил какую-то глупость. — Так, — сказал я. — Значит, это ты посылал ему угрожающие записки насчет Болингброка?
— Откуда ты знаешь? — спросил Сэнди добродушно.
— Ты любишь грубые шутки и не любишь Джо, — сказал я. — Первую записку, которую он получил, ему сунули в пиджак, в раздевалке в Пламптоне, ее мог подложить или жокей, или служащий ипподрома, или прислуга. Это не мог быть ни букмекер, ни тренер, ни владелец лошади или кто-либо из публики. Вот я и подумал, что человек, который положил записку в Карман Джо, и тот, кто платит ему за нечестную игру, — разные люди. Тот человек, как это ни странно, не отомстил Джо. Я спросил себя, кто же тогда заинтересован в том, чтобы мучить Джо Нантвича. И подумал о тебе. Ты знал, что он должен проиграть. Когда он выиграл, ты сказал ему, что потерял на этом кучу денег и что рассчитаешься с ним. Ты ходил за ним по пятам, чтобы насладиться видом его страданий.
— Месть сладка и так далее? Ну что ж, ты поймал меня с поличным, — сказал Сэнди. — Одного в толк не возьму, откуда ты знаешь обо мне такую уйму вещей?
— В основном от самого Джо, — сказал я.
— Вот болтун! Когда-нибудь язык доведет его до беды.
— Безусловно, — сказал я, вспомнив пьяную болтовню Джо.
— Ты ему сказал, что я посылал эти записки? — спросил Сэнди, впервые проявляя тревогу.
— Нет. Это только бы осложнило дело, — сказал я.
— Ну, хоть на этом спасибо!
— В награду за эту маленькую услугу, Сэнди, скажи мне, откуда ты знал, что Болингброк не должен выиграть?
Он широко улыбнулся, покачиваясь на носках, но не ответил.
— Давай говори, — сказал я. — Я ведь немногого прошу, и это, может быть, даст мне ключик к другой загадке — насчет Билла Дэвидсона.
Сэнди покачал годовой.
— Это тебе не поможет. Мне Джо сказал.
— Что?! — воскликнул я.
— Он мне сам сказал, в душевой, когда мы переодевались перед скачкой. Ты же знаешь, он должен побахвалиться. Ему хотелось хвастнуть, а я был под рукой. Кроме того, он знал, что я, случалось, сам «придерживал» лошадей.
— Что он тебе сказал? — спросил я.
— Он сказал, что, если я хочу поучиться у умных людей, как измотать лошадь, я могу понаблюдать, как он пойдет на Болингброке. Ну что ж Сэнди Мэйсон умеет понимать с полуслова. Я нашел игрока, который поставил пятьдесят соверенов на Лейка, тот по моим расчетам должен был выиграть, если Джо «придушит» Болингброка. И знаешь, что произошло? Этот дурень не выдержал и обошел Лейка на два корпуса. Я готов был сам задушить его. Пятьдесят фунтов — это, брат, для меня не маленькие деньги.
— А почему ты выжидал целых десять дней, прежде чем послать ему первую записку? — спросил я.
— Да просто раньше не додумался, — чистосердечно признался он. — Но ведь отплатил-то я ему что надо, верно? У него чуть не отняли права в Челтенхэме, он после этого и напился до чертиков, три дня потел в турецких банях и все по милости вашего покорного слуги — Сэнди просто сиял. — Эх, видел бы ты его в этих турецких банях! Мокрая курица, тряпка, дерьмо. Он обливался слезами и умолял меня спасти его. Меня! Вот умора-то! Я чуть не лопнул от смеха. Просто мировая получилась месть!