Современный английский детектив
Шрифт:
«Неравный баланс», освященный традицией, — «климат» преступления в романе Сноу. Ход психологического дознания, предпринятого Финбоу, и развязка действия опровергают апологетические славословия Кейпла.
В романе Френсиса нет традиционной фигуры следователя. В английском детективе воздействие литературных образцов всегда было столь очевидно (поначалу у Эркюля Пуаро был даже свой доктор Ватсон — капитан Хастингс; впоследствии Кристи дала капитану «отставку»), что это ощущали сами авторы. Они стремились разделаться со сложившимся трафаретом. Так появились в английском детективе «случайные сыщики» — персонажи, которых судьба заставляет взять на себя расследование преступления, хотя сами они к тому отнюдь не расположены. Алан Йорк — главное действующее лицо «Фаворита» из разряда «случайных сыщиков». Сегодня и этот прием превратился в трафарет, что, однако, не мешает ему в отдельных случаях успешно себя оправдывать, как можно заключить по роману Дика Френсиса.
Спортивная, уголовная и великосветская среда, описанная автором, на первый взгляд мало напоминает тот мир, который встает со страниц романа Сноу. Однако закон «неравного баланса» торжествует здесь точно так же, хотя и в иных формах. Рассказывая о быте и жизни жокеев, сравнивая обстановку, царящую на ипподроме, с атмосферой аристократических гостиных, сопоставляя преступников и джентльменов, Френсис везде видит подспудное действие этого закона.
Но главное в романе все же спорт и закулисные махинации, с ним связанные. Возможно, Френсис и не ставил это специальной задачей, однако содержанием и авторской интонацией произведения он выносит резкое осуждение порядкам и нравам, которые господствуют в английском конном спорте именно в силу прагматически-деляческого подхода к нему со стороны общества, а также в силу типично британского (в отличие, скажем, от США) стремления по возможности такой подход завуалировать. Корыстный интерес и его социальная маскировка в конечном счете оказываются губительными и для жертвы, и для самого преступника. Об этом, собственно, и написан «Фаворит».
К Джону Ле Карре широкая известность пришла в 1963 г., когда был опубликован роман «Шпион пришел с холода». Этот и последующие романы — «Зеркальная война» (1965), «В маленьком немецком городке» (1969) [4] — создали ему имя первого после Грэма Грина английского автора политического детектива. Фактически Ле Карре выступил в той же разновидности жанра, что и Флеминг; однако содержание его «шпионского» романа было диаметрально противоположным. Сам Ле Карре как-то назвал свой политический детектив «антибондистским» и был прав: в произведениях 60-х гг. он дегероизирует и разоблачает все то, на что опирался в своей беллетристической практике «творец» Джеймса Бонда, «агента 007», — спекуляции на «красной опасности», культ жестокости, насилия и несуществующей романтики «тайной войны», шпиономанию и подыгрывание обывательским вкусам. Успех Ле Карре в литературе был заслуженным и не столь уж неожиданным. Еще до того, как выступить с политическим детективом, он написал два обычных детектива, отмеченных высоким художественным уровнем. Один из них включен в этот сборник.
4
В русском переводе опубликован журналом «Иностранная литература» (1970, № 1–2)под названием «В одном немецком городке».
«И сейчас, когда я вновь стою под сводами родной школы, я ощущаю — и это чувство преисполняет меня гордости, — что здесь еще живы традиции, которые не изменились и, благодарение господу, не будут меняться». События романа «Убийство по-джентльменски» происходят в Карнской частной школе, однако приведенные слова взяты не из книги. Их произносит генерал Денсоя, давний выпускник другой закрытой частной школы, где развертывается действие фильма выдающегося английского режиссера Линдсея Андерсона «Если…» (1969). Картина Андерсона — притча в духе Вертольта Брехта, роман Ле Карре — детектив, построенный по всем полагающимся канонам. Но оба произведения трактуют об одном и том же — о губительной силе давно омертвевших, искусственно поддерживаемых и насаждаемых традиций.
Английская закрытая частная школа-интернат для мальчиков («public school») сама по себе — воплощенная традиция, один из старейших и, между прочим, дорогостоящих общественных институтов страны. В Англии таких школ немало, есть среди них несколько знаменитых, «великих», как их назвал Ле Карре, — Итон, Хэрроу, Уинчестер и др. Из стен этих школ в свое время вышли многие писатели, поэты, ученые, видные военные и политические деятели, от Байрона до бывшего премьер-министра Великобритании Г. Макмиллана. И по сей день назначение «public school» — воспитывать смену правящему классу страны, поставлять ему новых властителей дум и высокообразованных чиновников на важные государственные посты, пестовать образцовых британских джентльменов. Перед воспитанниками таких школ почти автоматически открывается путь в какой-нибудь старейший университет (Оксфорд, Кембридж) или иное привилегированное учебное заведение типа Сэндхерстской военной академии, а оттуда — к блестящей карьере.
После второй мировой войны в английской печати начались дискуссии о целесообразности сохранения этого института. В ходе острой полемики, не утихающей и сегодня, неоднократно высказывались опасения, что великолепная академическая и спортивная подготовка, которую получают ребята в частных школах, не «окупает» того вреда, что наносят юным душам окостенелые, насквозь снобистские, пуритански-лицемерные традиции воспитания. По мнению многих английских социологов и педагогов, частная школа себя пережила и в современных условиях просто несостоятельна: она перестает выполнять первейшую свою задачу — подготавливать молодежь к реальной жизни сегодняшнего дня. Фильм Андерсона и роман Ле Карре, помимо прочего, — еще и выразительный художественный комментарий к спорам о пользе и вредности закрытых частных школ. То, что картина появилась через десять лет после книги, лишний раз указывает на значительность и актуальность поднятой авторами проблемы.
Мертвые традиции персонифицированы Ле Карре в пластически выписанных, жизненно достоверных образах наставников молодого поколения Карна, всех этих Д'Арси, Хектов, Филдингов, Роудов. Они подобны слепым изваяниям, украшающим территорию школы, — символическое сравнение: «…увечные статуи святых были видны каждой печальной подробностью своих увечий — убогие фигуры, потерявшие цель и смысл; безглазым, им нечем видеть меняющийся мир».
Постепенно раскрывая характеры, быт и нравы преподавательской среды, автор подготавливает читателя к социально-философскому итогу романа: настоящий убийца здесь не какое-нибудь конкретное лицо, а Кари и то, что за ним стоит, — традиции и условности, слепым орудием которых является преступник. «Разве здоров и разумея мир Карпа?.. Здешний мир втиснут в рамки уродливых условностей — мирок слепой, ханжеский, но реальный». Это и есть та питательная среда, в которой вызревает и реализуется «убийство по-джентльменски».
Английский писатель Томас Гарди поставил эпиграфом к одной из лучших своих книг, роману «Джуд Незаметный», известное речение «Буква убивает». Буква догмы, буква предрассудка, буква традиции. Она убивает по-прежнему. О том, как это происходит на практике, и повествуют три произведения английского детектива, представленные в данном сборнике.
Романы Сноу, Френсиса и в первую очередь Ле Карре, думается, отвечают тому, чего может и вправе ожидать читатель от серьезного детектива. Каждый из них отмечен несомненными художественными достоинствами и воплощает индивидуальный стиль письма. Есть, правда, и в этих произведениях отдельные уязвимые стороны. У Френсиса, например, раздражает шаблонный хэппи-энд, у Сноу — нарочито искусственная, «экспериментальная» чистота исходной ситуации и некоторая романтическая условность характера мистера Финбоу. Даже Ле Карре мог бы, очевидно, обойтись без жутковатой «готики» (сюжетная линия, связанная с образом юродивой Джейн). Впрочем, это мелочи. Важнее другое — то, что объединяет три эти романа: однозначность моральных оценок, убедительные психологические мотивировки, емкие и четкие социальные характеристики, обилие интересных сведений самого различного свойства, истинно английский юмор, заложенный в отдельных положениях и эпизодических характерах. И конечно же, мастерски построенная интрига со множеством «острых» ситуаций.
Как полагается, авторы «открывают карты» лишь к концу повествования. Как полагается, читателя с первой же страницы приглашают принять участие в путешествии по судьбам и характерам, чтобы на последних страницах присутствовать вместе с мистером Финбоу, жокеем Аланом Порком и Джорджем Смайли при торжестве истины.
Приглашение сделано.
Очередь за читателем.
В. Скороденко
Чарльз Перси Сноу
Смерть под парусом
Глава первая
ШЕСТЕРО МИЛЕЙШИХ ЛЮДЕЙ
Я блуждал по лабиринту тропинок, где каждая новая как две капли воды была похожа на предыдущую. После третьей мили я стал терять терпение.
Когда я получил письмо от Роджера, мне показалось заманчивым его предложение провести недели две на яхте в компании наших общих друзей. С каждым годом я становился все тяжелее на подъем и теперь уже с трудом выбирался из своей уютной квартиры, где все до мелочей отвечало моим холостяцким привычкам и где меня всегда ждал хороший стол, тёплая, мягкая постель. Но ради интересной компании я в свои шестьдесят три года готов был мириться с мелкими неудобствами. А у Роджера обычно, я знал, собирается занятная молодёжь.