Современный английский детектив
Шрифт:
Тут на ступеньках Сцилла села и зарыдала. Дети опустились на колени возле нее, стали ее обнимать и утешать в горе, которого они не могли еще ясно понять.
Потом Сцилла поднялась в свою спальню. Я задвинул занавески, укрыл ее одеялом и поцеловал в щеку. Она была вконец измучена и немедленно заснула. Я надеялся, что она проснется только через много часов.
Я пошел в свою комнату и переоделся. Внизу, в кухне, Джоан приготовила мне кофе, яичницу с беконом и горячие пышки. Я дал детям по плитке шоколада, который купил для них в прошлое утро (казалось, оно было бесконечно давно, это утро), и они сидели рядом со мной, грызя шоколад, пока я завтракал. Джоан налила кофе и себе.
— Аллан, — начал Уильям, самый младший. Ему было пять лет, и он ни за что не продолжал разговора, если ему не отвечали «да» в знак того, что его слушают.
— Да? — сказал я.
— Что случилось с папой?
Я рассказал им. Обо всем, кроме проволоки.
Некоторое время они как-то странно молчали. Потом Генри, которому как раз сравнялось восемь, спокойно спросил:
— Его похоронят или сожгут?
И прежде чем я успел ответить, он и его старшая сестра Полли принялись горячо и с удивительным знанием дела обсуждать всякие такие вещи, что лучше — захоронение или кремация. Я пришел в ужас, но в то же время почувствовал облегчение, а Джоан, перехватив мой взгляд, еле сдержалась, чтобы не хмыкнуть.
Эта бессознательная детская черствость занимала мои мысли, когда я возвращался в Мейденхед. Я поставил большой автомобиль Билла в гараж и вывел оттуда мой маленький темно-синий «лотос». Туман полностью рассеялся, но я все равно двигался очень медленно по сравнению с тем, как обычно езжу, и все обдумывал, что же мне делать.
Сперва я поехал в больницу. Я забрал вещи Билла, подписал какие-то бланки, сделал нужные распоряжения. Полагающееся по закону вскрытие назначили на следующий день.
Было воскресенье. Я поехал на ипподром, но ворота были заперты. Я вернулся в город. Контора ипподрома была пуста и тоже заперта. Я позвонил управляющему домой, но там не отвечали.
После некоторого колебания я позвонил председателю Национального комитета конного спорта, решив обратиться в самую высокую инстанцию, которой подведомственны скачки с препятствиями. Дворецкий сэра Кресвелла Стампе ответил, что узнает, может ли сэр Кресвелл уделить мне несколько минут. Я сказал, что это чрезвычайно важное дело. Тогда сэр Кресвелл взял трубку.
— Надеюсь, дело действительно очень важное, мистер Йорк, — сказал он. — Вы оторвали меня от обеда с друзьями.
— Вы слышали, сэр, что майор Дэвидсон умер вчера вечером?
— Да, я очень этим огорчен, право, очень огорчен. — Он ждал, что я скажу дальше. Я набрал воздуху.
— Его падение вовсе не несчастный случай, — сказал я.
— Что это значит?
— Лошадь майора Дэвидсона была сбита. Проволока, — сказал я.
Я рассказал ему о своих поисках у забора и о том, что я нашел там.
— Вы известили об этом мистера Дэйса? — спросил он. Дэйс был управляющим ипподромом. Я объяснил, что не мог его найти.
— И звоните мне? Понятно. — Он помолчал. — Ну что ж, мистер Йорк, если вы правы, это слишком серьезное дело, чтобы им занимался один только Национальный комитет конного спорта. Я полагаю, вам следует немедленно известить полицию в Мейденхеде. И непременно держите меня в курсе Дела. До вечера. Я попытаюсь связаться с мистером Дэйсом.
Я повесил трубку. Я понял, что ответственность переложена на чужие плечи. Я представлял себе, как стынет на тарелке у сэра Кресвелла соус к его ростбифу, пока он заставляет гудеть телефонные провода.
Полицейский участок на пустой воскресной улице выглядел темным, пыльным и неприютным. Я вошел. За барьером стояли три стола, за одним из них молодой констебль уткнулся в воскресное приложение к какой-то газете. «Должно быть, детективом зачитался», — подумал я.
— Чем могу быть полезен, сэр? — спросил он, поднимаясь.
— Есть тут еще кто-нибудь? — спросил я. — То есть, я хотел сказать, старший чином. Речь идет об убийстве.
— Одну минуту, сэр. — Он вошел в дверь в глубине комнаты и, тут же вернувшись, сказал:
— Пройдите, пожалуйста, сюда.
Он посторонился, пропуская меня, и закрыл за мной дверь.
Человек, вставший мне навстречу, был, пожалуй, малорослым для полицейского. Коренастый крепыш, лет под сорок. У него были темные волосы. Он выглядел скорее воином, чем мыслителем, но, как я впоследствии убедился, это было поверхностное впечатление. На его столе была разбросаны газеты и толстенные юридические справочники. В кабинете стояла духота от газовой грелки, пепельница была полна окурков. Он тоже проводил воскресенье за чтением, с пользой для дела.
— Добрый день. Я инспектор Лодж, — сказал он, показывая на стул против письменного стола. Он тоже сел и принялся складывать газеты в аккуратные стопки.
— Вы пришли по поводу убийства? — Мои слова, когда он повторил их, прозвучали очень глупо, но он говорил весьма деловым тоном.
— Дело идет о майоре Дэвидсоне, — начал я.
— Да, у нас есть рапорт об этом. Он умер в госпитале ночью после падения на скачках.
— Это падение было подстроено, — выпалил я. Инспектор Лодж посмотрел на меня долгим взглядом, потом достал из ящика лист бумаги, отвинтил колпачок вечной ручки и написал, как я увидел, дату и час. Аккуратный человек.
— Я думаю, надо вернуться к началу, — сказал он. — Ваше имя?
— Аллан Йорк.
— Возраст?
— Двадцать четыре года.
— Адрес.
Я назвал адрес, сказал, чья это квартира, и объяснил, что живу по большей части там.
— А вообще ваше местожительство?
— Южная Родезия, — ответил я. — Скотоводческая ферма близ деревни под названием Индума, около пятнадцати миль от Булавайо.
— Род занятий?
— Представляю отца в его лондонской конторе.
— А чем занимается ваш отец?