Современный детектив ГДР
Шрифт:
— Вам наверняка известно, что машина вашего отца недавно совершила наезд, — так без околичностей начал Крейцер. — В этой связи я хотел бы задать вам несколько вопросов.
Удивление отразилось на лице Дитера.
— А я-то здесь при чем? — спросил он. — Вы из полиции?
— Да. Где бы мы могли спокойно поговорить?
— Не знаю. — Дитер растерянно огляделся. Потом указал кивком на какое-то деревянное сооружение на краю лужайки. — Лучше всего там. Там и скамейка есть.
— Хорошо.
— Только времени у меня мало. Через
— Тридцати минут хватит за глаза, — успокоил его Крейцер. В маленьком музыкальном павильоне, окруженном рододендронами, стояли белые скамейки. Они сели. Сквозь просвет в кустах виднелась лужайка и ярко-желтый дом под каштанами — некогда королевская конюшня. Крейцер ненадолго закрыл глаза, чтобы вернуть свои мысли в служебное русло.
— Господин Николаи, когда вы были в последний раз у фрейлейн Альвердес? — спросил он.
Дитер очень удивился.
— Вы ведь собирались расспрашивать меня про аварию, не так ли?
— Одно с другим связано. А поскольку вы торопитесь, лучше всего отвечайте непосредственно на мои вопросы.
— Ладно. Я просто так спросил.?
— Вы, вероятно, человек обидчивый. Но к делу: когда это было?
— Позавчера.
— Зачем вы к ней приезжали?
— Ни за чем. Хотел поболтать с ней.
— И это все? — спросил Крейцер.
Дитер состроил озабоченное лицо.
— Я в нее влюблен, мы оба совершеннолетние и не состоим в родстве. Какое дело полиции до этого?
— Ваши чувства к фрейлейн Альвердес нас нисколько не занимают.
— Что же тогда?
— Вы ничего не приносили ей в воскресенье?
— Приносил? Ах да, мою машинку. Бригитта попросила ее, чтобы перепечатать что-то для своего шефа.
— Откуда у вас эта машинка, господин Николаи?
— Да понимаете, — Дитер хмыкнул и смущенно пожал плечами, — это совершенно фантастическая история. А если говорить коротко, я ее нашел.
— Вы не могли бы рассказать эту фантастическую историю поподробнее?
— Несколько месяцев назад, не то в начале, не то в середине июля, я заглянул вечером в приемную отца. Хотел взять какой-нибудь журнал. И под одним из стульев обнаружил машинку. Почти новую. А мне уже давно хотелось завести такую вот, портативную, потому что с ней вся эта лекционная писанина будет выглядеть аккуратнее и мой фотокаталог тоже. Я спросил у отца, отец ее не признал. Карла, наше хозяйственное чудо, тоже ничего не знала. На другой день я спросил у фрау Зингер, это сестра, которая помогает отцу вести прием. С тем же успехом. Она не знала, чья это машинка и как она попала к отцу в приемную. Мы составили объявление, что, мол, найдена пишущая машинка и так далее, одно повесили на воротах, другое — в приемной. Вдобавок фрау Зингер опросила всех пациентов, которые были в тот день, и никто ничего не знал. Прошел месяц, владелец так и не объявился, и тогда я счел эту историю божьим промыслом, взял машинку себе и с тех пор пользуюсь.
— Звучит и в самом деле
— Господи, — вздохнул Дитер и возвел очи к небу с выражением тоски, — что я еще мог сделать? Бежать в полицию, лишь бы избавиться от машинки?
— Существует еще бюро находок.
— Возможно. Но я понятия не имею где. А кроме того, я был уверен, что сделал все, чтобы хозяин мог получить свою машинку обратно, хотя в глубине души подозревал, что он вовсе не желает ее получить. Понимаете, машинка — это вам не брючная пуговица, человек должен вспомнить, где и когда он ее оставил, и тот, кто дорожит ею, постарается разыскать. Поскольку ничего подобного не случилось, остается предположить, что владелец не желает получать ее обратно. Можете взять ее себе.
— Уже взяли. Вчера вечером машинка была изъята у фрейлейн Альвердес.
Дитер поднял брови и посмотрел вдаль. Крейцер рассердился. Он ждал другой реакции.
— Мне можно идти или за сокрытие находки полагается тюрьма?
Крейцер задумчиво посмотрел на парня. Он не понимал, что это означает — то ли протест несправедливо заподозренного человека, то ли наглость.
— Мы еще не кончили, — сказал он. — А в прошлую среду, в тот вечер, когда произошел наезд, вы тоже были у фрейлейн Альвердес?
— По-моему, да.
— С какого часа и до какого?
— Примерно с шести до восьми.
— А вы не могли уйти в половине восьмого?
— Мог, так точно я уже не помню.
— Чем вы занимались, когда ушли от фрейлейн Альвердес?
— Наверно, поехал домой.
— Вот как? А согласно показаниям вашей домоправительницы, вы попали домой без малого в девять. Как вы могли добираться полтора часа, когда там всего двадцать минут езды?
Дитер смолк, призадумался.
— Ах да, вспомнил, я еще просто немного поездил. Я очень люблю ездить.
Крейцер некоторое время смотрел перед собой застывшим взглядом.
— Как вы были одеты в тот вечер?
— Ей-богу, это смешно. Вы расспрашиваете меня так, будто в чем-то подозреваете. Ну, будь по-вашему. Наверно, я был одет как обычно: серый костюм, пуловер, защитного цвета плащ.
— Мы слышали, что вы иногда ездите на «вартбурге». А как ваш отец, согласен?
Дитер промолчал, достал из кармана связку ключей, принялся их перебирать. Наконец нерешительно ответил?
— Нет, не согласен. Он просто ничего об этом не знает;
— А как вы попадаете в машину?
— Очень редко — лишь когда отец уезжает.
— Он оставляет вам ключи?
— Нет, он берет их с собой, — нехотя отвечал Дитер. Вот почему я… — Он замялся.
Крейцер ждал. Он видел, как Дитер беспомощно ерзает на скамье, как дергаются его пальцы, теперь уже с трудом удерживающие связку.
— Я сделал дубликат, — наконец процедил он сквозь зубы.