Современный Евгений Онегин

Савельев Александр Гаврилович

Поездка в такси

Онегин с Брянского вокзалаСкакал в грохочущем такси.Его дорога истерзала(Кто сел – пощады не проси!)Он бился головой о стенкиИ носом тыкался в коленки,Подпрыгивал и падал вновь,Со лба платком стирая кровь.Его тошнило и качалоИ, пролетая вдоль Тверской,На счетчик он глядел с тоской(Число шесть цифр обозначало)И думал он: уж лучше б мнеСкакать на вороном коне!Такси! Как много в этом словеЗаключено для москвичей!Они тебя напрасно ловятПри свете дня, во тьме ночей.Какие выдумать приманки,Чтобы привлечь вас на стоянки?Какую речь сказать дрожа,Чтоб мы услышали: «Пожа…»?Увы! Ни

жалобы, ни слёзыШофера сердце не смутят.Шоферы ехать не хотят,Неумолимы людовозы.Участья ни в одном глазу.Они твердят: «Не п-о-в-е-з-у»! [78] (А.Г. Архангельский, М.Я. Пустынин, 1932)

78

Там же. С. 349–350.

Поездка в выходной день на московский пляж:

Онегин, весь обуреваемМечтой иметь спортивный стаж,Спешит тринадцатым трамваемВ Покровско-Стрешнево на пляж.Вцепившись в трам, подобно кошке,Висит Татьяна на подножке.Онегин сзади сам не свойУперся в стену головой.Как ловкий акробат повис он,Держась всего одной рукой!Но – точка. Переезд такойБыл тыщу раз уже описан.А описанья прошлых летМне повторять охоты нет.Езда зависит от сноровки:Виси, держись и не зевай!Вот, наконец, у остановкиОсвобождается трамвай.Переселение народов!Сплошная лента пешеходов.Кто с узелком, кто налегке —Все устремляются к реке.Но к ней ведущие дороги —Увы! – не очень коротки.Идешь, идешь – все нет реки,Жара, подкашивает ноги,Со лба стекает грязный пот,И жажда иссушает рот [79] .(Н.Ю. Верховский, 1934)

79

Судьба Онегина… С. 373–374.

И у этого автора акцент на показе постоянного движения Онегина, но уже по Ленинграду:

«Прошли немногие недели…Онегин бодр и деловит,И ради неизвестной целиВсе время ездить норовит.Его поездки очень длинны.Вот он на Тракторной, Турбинной —По новым улицам – идетИ наблюдение ведет.Вот он в стремлении свободномДесятку новых, светлых баньСвоих исканий отдал дань,Бетон заметил на Обводном,Зашел в больницу со двора…Et cetera… et cetera…» [80]

80

Там же. С. 401.

А в самом конце – канонический уже в 30-е гг. панегирик социалистическому строительству, превращающему труд и быт в эпические и героические деяния:

Блажен, кто, расстегнувши воротИ засучивши рукава,Сам строил образцовый городИ жить в нём приобрел права,Кто дал на стройке легендарнойВысокий темп и труд ударныйПод руководством вожаков —Строителей-большевиков.Кто знал, что быстро, горделивоИ расцветет и процвететГрядущих дней живой оплот,Советских стран краса и диво,Нам всем награда из наград —Великолепный Ленинград [81] .

81

Там же. С. 408.

Вторая тенденция характеризует и дополняет представления о том явлении, которое я довольно подробно рассмотрел в предыдущих разделах этой «объяснительной записки», а именно – о литературном культе А.С. Пушкина. Пародии на основе травестии текста пушкинского романа в стихах, созданные в XIX в., если учитывать их тенденциозную подоплеку, в немалом количестве были направлены против литературного культа А.С. Пушкина. Такого рода тенденциозной направленностью характеризуются пародии М.И. Воскресенского «Евгений Вельский» (1828–1829); Н. Карцева «Семейство Комариных» (1834); Н. Колотенко «Граф Томский» (1840); Б.Ф.З. «Граф

Нулин-сын» (1880). К этим же пародиям по их направленности примыкают и некоторые пародии, написанные в досоветское время в начале XX в.: В.М. Голиков (Wega) «Евгений Онегин» (1911); Е.Г. Яновский. «Кривое зеркало. Евгений Онегин. (обозрение г. Ровно в стихах)»; А. Липецкий (А.В. Каменский) «Надя Данкова» (1913).

В советское же время в отечественной литературе, как отмечалось выше, возобладала и безальтернативно соблюдалась установка на сохранение литературного культа Пушкина. Этим же обстоятельством объясняется странный на первый взгляд факт: огромное количество опубликованных литературоведами работ о пушкинском романе в стихах не сопровождалось таким же обильным появлением добротных исследовательских монографий (диссертаций) по этой же теме. Вся «онегинская» тематика и проблематика в советский период оказалась на удивление недиссертабельной. За всю советскую эпоху по проблемам, связанным с содержанием или текстологией «Евгения Онегина», было подготовлено всего 30 диссертаций различного уровня [82] . Очевидно, что культовые явления даже в области литературы не подлежали в СССР научной разработке и критике. Об особенностях советских пародий по теме пушкинского произведения в 1930–1950-е гг. я упоминал выше, а наиболее талантливые советские пародисты более позднего времени – Ю.Д. Левитанский, А.А. Иванов, В.С. Высоцкий, И.М. Иртеньев, Л.А. Филатов – предпочитали попросту не касаться этой темы.

82

См.: Sambeek-Weideli B. v. «Евгений Онегин» А.С. Пушкина. Библиография… Р. 387.

Образцы пародирования пушкинского текста «Евгения Онегина», представленные в постсоветскую эпоху, немногочисленны и в литературно-художественном отношении очень сильно уступают всему, что было создано в этой области в XIX и в XX вв. [83] Пародии Д. Пригова и В. Дагестанского, на мой взгляд, настолько бездарны, что у меня нет никакого желания даже цитировать и анализировать их фрагменты. «Реконструкции» пушкинского текста, обнародованные А. Черновым и Э.М. Абрамовым, – не более чем современные литературные мистификации. Сочинения же Т.Г. Кулаковой и А.П. Климая представляют собой в большей степени стилизации, чем пародии на текст «Евгения Онегина». Продемонстрирую несколько откровенных литературных «перепевов» пушкинского текста, выявленных мной в сочинении А.П. Климая:

83

См.: Пригов Д.А. Факсимильное воспроизведение самодельной книги Дмитрия Александровича Пригова «Евгений Онегин Пушкина». СПб., 1998; Пушкин А.С. Сожженная глава «Евгения Онегина». Реконструкция Андрея Чернова. Иркутск, 1999; Дагестанский В. Евгений Онегин 2000 года. Пушкино, 2000; Абрамов Э.М. Я к вам пишу: десятая завершающая глава к роману А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Феодосия, 2002; Кулакова Т.Г. Татьяна: продолжение романа А. Пушкина «Евгений Онегин» (роман в стихах). М., 2008; Климай А.П. Онегин и княгиня N (продолжение романа А.С. Пушкина «Евгений Онегин») М., 2009.

Я думал лишь о форме планаИ плел сюжетную канву,«Покамест моего романаЯ кончил первую главу;Пересмотрел всё это строго:Противоречий очень много,Но их исправить не хочу.Цензуре долг свой заплачуИ журналистам на съеденьеПлоды трудов своих отдам»Иди ж по сёлам, городамНоворожденное творенье,И заслужи мне славы дань:Кривые толки, шум и брань.Я знал красавиц недоступных,Холодных, чистых, как зима,Неумолимых, неподкупных,Непостижимых для ума;Дивился я их спеси модной,Их добродетели природной,И, признаюсь, от них бежал,И, мнится, с ужасом читалНад их бровями надпись ада:Оставь надежду навсегда.Внушать любовь для них беда,Пугать людей для них отрада.Возможно, ты, читатель, самВстречал порой подобных дам…Кто б ни был ты, о мой читатель,Друг, недруг, я хочу с тобойРасстаться нынче как приятель.Прости. Чего бы ты за мнойЗдесь не искал в строфах небрежных,Воспоминаний ли мятежных,Отдохновенья ль от трудов,Живых картин иль острых слов,Иль грамматических ошибок,Дай бог, чтоб в этой книжке тыДля развлеченья, для мечты,Для сердца, для журнальных сшибокХотя крупицу мог найти.Засим расстанемся, прости [84] .

84

Климай А.П. Указ. соч. С. 50, 114, 140.

Поверьте, что дело здесь не только в отсутствии творческого потенциала и вдохновения у современных авторов-пародистов. Над ними, словно дамоклов меч, нависли и тяготеют замшелые и тяжеловесные лавры пушкинского литературного культа. Ведь объем и помпезность только современной российской «Пушкинианы» могут подавить волю даже привычных к перегрузкам специалистов-литературоведов [85] . Вот эта-то никак не исчезающая культовая атрибутика, постоянно мелькающая в произведениях современных поэтов, замеченных и в травестии текста пушкинского романа в стихах, окончательно убедила меня в том, что жанр стихотворной пародии по ходу анализа был выбран мной совершенно правильно.

85

См.: Пушкиниана. 1993–2009. Библиографический указатель литературы об А.С. Пушкине. М., 2011.

Синтез

Итак, мой анализ был в основном завершен. Работа оказалась довольно тяжелой и очень кропотливой, а вдохновение, если оно и оказывало влияние, присутствовало при этом в количественном отношении не более 3–5 %. Но я был доволен. Мысленно я поздравил себя с созданием принципиальной схемы или своеобразной «академической заготовки» последующего творческого процесса. Все было выверено и подтверждено многочисленными примерами. Какими же принципами я должен был руководствоваться в процессе творческой травестии текста пушкинского произведения?