Современный Евгений Онегин

Савельев Александр Гаврилович

XIV

«Коль не придешь ты, моя муза,Я к Мельпомене ухожу!Играй и знай: тебе обузойНе буду я, не напишуТогда ни строчки. К ТерпсихореКак ошалелый двину с горя.И буду с парочкой такойТебе совсем уже чужой.А, испугалась, краля! Здравствуй!Где пропадала? Ты садись,Не стой. беглянка, улыбнись.Вот стул, вот столик (здесь же яства).Покушать хочешь? Виноград?Зефир?

Орешки? Шоколад?

XV

Или сардельки с винегретом?Что? Не ослышался ли я?Что ты сказала? Сигарету?Да что ты, девочка моя!»Ну времена настали, нравы…Табак ли, водка – не отрава ль?С Олимпа даже – стелет тьма…Знать, на Парнасе – без ума!«Ну, ладно – на! Кури. Но все жеТы знай – запомни мой совет:Хоть муза ты: куренье – вред!Ты с этим делом осторожней.А я? Я восемь лет курю,Но женским чарам не дарю

XVI

Привычку эту. Ты, конечно,Не Терпсихора (Мерки врозь).Закурим вместе! Мы беспечны,И все надежды – на авось.Коль ты поможешь, дорогая,Печаль пройдет. Придет другаяОтрада, потому – давай,Активней, муза, помогай».Пишу я далее. Как Евгений?Звонит Ленскому. Вова рад!Рокочет трубка: «Женя, брат,Где пропадал, военный гений?Скорее водочки бериИ подлетай, да пыль сотри

XVII

С одежды. Адрес? Шутишь? ЗаписьДавно в блокноте средь старья.Давай галопом! Каюсь, каюсь…Какая, господи, семья?Одна жена… И раньше жилиВдвоем. Давай быстрее, илиТебя я, кореш, накажуТотчас. Шампанского лишу!»Такой наказ – как весть от Бога.И он в ближайший магазин,Где у него знакомых ЗинИль всяких Нин цвело премного,Бежит, и без проблем беретБутылку водки. Ленский ждет

XVIII

Недолго. Друг его уж шпаритВ цветном такси. Летит стрелой(Водила смуглый не кемарит —Таджик иль негр?) к нему домой.Вот в дверь звонок. И как-то сразуДверь по звонку открылась. РазомВ объятия бросились друзья.(Тут прослезился б даже я)«Ты как?» – «А ты?» – «Да все нормально.А как…» – «Потом. Ты проходиНаправо, не грузясь с пути.Тебе подарок персональныйЯ принесу, чуть подожди,Пока с женою посиди».

XIX

Направо повернул Евгений,Вошел, и тут же обомлел…О Боже! Вот как ты свой генийНа этот раз запечатлел.Не женщина сидит – богиня!Такой не видел он доныне.Вот это, парни, красота.Супер-жена красотка та!У живописцев он прекраснейНе видел женщин никогда.Так разгорается звезда,И месяц в ночь восходит ясный.Секс-идеал, что Жене мил,Ленской Онегину вручил.

XX

Читатель, мой язык корявыйЕе ль поможет описать?Смешон я, как певец картавый,И страшно рот свой открывать.Однако, все ж хочу добавить,Что и художник мог оставитьМечту создать ее портрет.(Не потому, что красок нет,А потому, что, верно, рукиЕго б дрожали. ВосхищенНастолько ею был бы он,Что, впав в экстаз, томился б в муке.)Любой прозаик – верный другПоэту – тяжких этих мук

XXI

(Как творческих, так и любовных)Едва ли смог бы избежать,И почерком не хвастал б ровным,И мыслей строй перевиратьВдруг стал бы в сильном возбужденье.Волнуясь, своего стремленияПрекрасный облик передатьНе воплотил бы. Нашу матьКлянуть бы стал писатель-дядя,Поняв, что женский идеалК его таланту не пристал,А муза вдруг, подобно бл…ди,Ушла к другому, и чуть светС земли иль с неба шлет привет…

XXII

Опять куда-то отвлекаюсь!Прости, читатель дорогой!Кондовый я поэт, и маюсьКак графоман стихов туфтой.Но я весь облик ее внешнийВам опишу, друзья, конечно.Хотя и кратко опишу,Но с толком, так как не спешу:Высокий рост, длиннющи ноги,Ярко-зеленые глаза,Довольно светлые власа,И талия тонка… О, Боги!Лишь вы достойны рядом стать,А нам, плебеям, созерцать

XXIII

Издалека и без стремленьяВ избранники попасть, и слытьЛохами. Наше поколениеСкрывало все, что можно скрыть.Короче: «О, какая телка!» —Сказал чиновник бы вам (с толком),Когда б ее увидел вдруг.«О, жизни ты моей недуг,О, бриллиант многокаратный», —Сказал бы подхалим-поэт.«О, это лучше, чем обед», —Так оценил б обжора знатный.А бизнесмен б крутой сказал:«Я бы за это дело дал