Современный кенийский детектив
Шрифт:
— Извините…
Я встал, растирая запястья, чтобы восстановить кровообращение. Агенты пошли к двери. Тот, кому приглянулась "кобра", спросил с порога:
— Что с вами стряслось?
— Меня хотели убить.
Они, понятно, не поверили, вышли в коридор, захлопнув дверь. Я тщательно заперся изнутри: хватит с меня сюрпризов!
Быстро раздевшись, я наполнил ванну и залез в горячую воду. Все равно что родиться заново! Я лежал, расслабясь, прогнав все мысли. Смертельная усталость, обман, бесчестье, насилие, смерть —
Очнулся я через четверть часа. Вымыл голову и при этом растревожил рану, так что снова застреляло в затылке. Насухо вытерся, растянулся на постели и через пять минут погрузился в беспокойный сон. Сначала мне снилось, что я тону в ванне, потом — что падаю из одномоторного самолетика, а Янос скалит зубы мне вслед. Я проснулся в испарине, голова раскалывалась от боли. Я проклинал все на свете, а пуще прочего тот день, когда узнал о существовании Яноса. Янос!
Я включил лампу на тумбочке у кровати. Часы показывали половину шестого. Сняв телефонную трубку, я набрал номер. Прошло несколько минут, прежде чем послышался заспанный женский голос.
— Знаю, что звоню очень рано и что Сэм только вернулся с работы, — начал я. — Конечно же, черт возьми, я дал слово, что не буду больше звонить, но мне приснился кошмар и… дайте мне Сэма, будьте так добры!
Тишина.
— Кто говорит?
— Снова я, — сказал я виновато.
Она зевнула.
— Сэм сказал, что какие-то белые хотели вас убить.
— Ничего не вышло — они делали это спустя рукава.
— Я думала, вы шутили, когда звонили в прошлый раз.
— Видите, как мы иногда неверно судим, — сказал я елейным голосом.
Она снова зевнула.
— А который теперь час?
— Начало шестого, — пробормотал я.
— Вы должны поберечь себя, — посоветовала она.
— Постараюсь, — искренне пообещал я.
— Сейчас муж подойдет. До свиданья.
Если тебе удалось избежать неминуемой гибели, все становятся с тобой любезны!..
— Ну, чего еще? — Сэм не был столь дружелюбен, как его супруга.
— Извини, я кое-что забыл.
— Обычная история, другого от тебя ждать не приходится.
Я пропустил мимо ушей саркастическое замечание.
— Помнишь, я просил установить адреса по телефонным номерам? Удалось что-нибудь узнать?
Сэм засопел, прежде чем ответить.
— Один номер принадлежит Швейцарскому кредитному банку в Цюрихе. А другой — на квартире сотрудницы отделения авиакомпании "Люфтганза" в Найроби. Ее зовут Ханна Беккер. Спокойной ночи! — И снова бросил трубку первый.
Ну ничего, я ему отомщу! Когда-нибудь так же швырну, но только не дослушав до конца и первой фразы.
Затем я набрал номер Ханны Беккер. Ответил сонный женский голос.
— Ханна? Доброе утро, — сказал я.
— Доброе…
— Что, Янос проснулся?
— Яноса здесь нет.
— Не скажешь, где мне его найти?
— Позвоните сюда днем, — ответила
Я застал ее врасплох, со сна она забыла о бдительности. Такой вот фамильярный, приятельский тон всегда дает желаемые результаты. Я продолжал наступление:
— А когда ты видела его в последний раз?
— Вчера. Он был у меня до восьми, потом я ушла на работу. Он собирался куда-то, сказал, что ему нужно встретиться с приятелем.
— С Гансом Мюллером? — спросил я.
— Не знаю. Послушайте, перезвоните попозже. Я вернулась за полночь и очень устала.
— Извините, что разбудил.
— А кто это говорит?
— Друг, — буркнул я и повесил трубку.
Парни Омари зададут ей вскоре еще множество вопросов, но для меня она не представляла интереса. Ханна Беккер знала про Яноса не больше того, что знаю я, а это сущий пустяк. Итак, мы в тупике: ни подлинного имени Яноса, ни его национальности, ни нынешнего местопребывания…
Я откинулся на подушку и задумался. Вэнс Фридмен, агент ЦРУ, мертв. Ганс Мюллер, никому не известная фигура, покоится на холодном цементном топчане в городском морге, а Янос, сыгравший решающую роль в гибели обоих, напуган до смерти и ударился в бега. Превозмогая боль в голове, я тужился распутать этот клубок.
С какого боку тут ЦРУ? Я допускал, что в этой истории замешаны "красные бригады", но ЦРУ-то при чем?
Единственный человек, могущий пролить свет на эту загадку, был фон Шелленберг. Я поднялся с кровати, умылся, оделся и спустился вниз. Для желающих позавтракать уже распахнулись двери ресторанного зала.
Три чашки кофе помогли заглушить дерганье в затылке. Две таблетки аспирина, которым торговали в газетном киоске, разогнали туманную пелену. Я купил утренний номер "Дейли Нейшн" и пошел на стоянку такси, чтобы ехать в полицейское управление. Откинувшись на сиденье, я развернул газету. Заголовки кричали о завершении сессии ЮНКТАД. Газета утверждала, что конференция увенчалась колоссальным успехом. Приняты сотни резолюций, подписаны различные документы, мировая экономика спасена от краха. Я пробежал первую страницу, потом остальные.
Высадившись на Харамбе-авеню в восемь ноль-ноль, я поднялся на шестой этаж, но кабинет Омари оказался заперт, зато дверь приемной была приоткрыта, и я вошел туда без стука. Секретарша помнила меня еще с тех пор, когда я служил под началом комиссара.
Она сообщила, что он уехал в международный аэропорт провожать президента Маврикия и вернется к десяти часам, так что у меня есть время на личные дела.
Я пересек Харамбе-авеню и, миновав Центр имени Кениаты, вышел к отелю "Интерконтинентл". День был сухой и жаркий, и у меня снова застреляло в голове. Пожалуй, надо показаться доктору, вот только с делами управлюсь. На затылке образовался отек весом в тонну.