Современный русский детектив. Том 5
Шрифт:
Веселкин порылся в столе и протянул Бирюкову тетрадный листок. На листке, похоже, измененным, но красивым и разборчивым почерком было написано четверостишие:
Женщина в нарядном платье белом, В туфлях на высоком каблуке, Ты зачем своим торгуешь телом От большого дела вдалеке?— Гениальные стихи, — улыбнулся Антон. — С первого прочтения запоминаются.
— Недавно молодые поэты у нас гастролировали. Вот один из любителей изящной словесности и взял на вооружение злободневный
— Лев Борисович, — уточнил Бирюков.
— О!.. Это ж он сидел на этом самом стуле, где ты сейчас сидишь, и убеждал меня, что своими ежедневными посланиями в стихотворной форме не желал Дашеньке зла, а хотел перевоспитать ее.
— Будь другом, расскажи подробно эту историю, — сразу ухватился Антон.
— Изволь, если хочешь, но предупреждаю: пикантного в ней ничего нет.
— Меня пикантности не интересуют. Понимаешь, убили Зуева…
Костя удивленно присвистнул:
— Странно… Лично на меня он произвел впечатление непосредственного и, можно сказать, чрезмерно стыдливого человека. Такие обычно на рожон не лезут. Как же это случилось?
Выслушав Бирюкова, Веселкин протер носовым платком очки и стал рассказывать о замужестве Каретниковой.
Замужество оказалось до крайности банальным. Корысть Дашеньки — завладеть квартирой, а заодно и приличным состоянием дышавшего на ладан безродного старика — была не прикрыта даже мало-мальски маскирующей ширмочкой Однако такие свадебные выверты юридически не наказуемы, поскольку существующее законодательство не лимитирует возраст совершеннолетних граждан, вступающих в брак. Поэтому Каретникова рисковала лишь тем, что оказавшийся на редкость ревнивым старик надолго затянет отход в мир иной или слишком быстро выставит ее за дверь и расторгнет брачные отношения. Угроза такого разрыва стала катастрофически назревать, когда посыпались анонимные письма с одним и тем же стихом. Старый ревнивец каждое утро доставал из почтового ящика одинаковые конверты и вечером, когда молодая, годящаяся во внучки, супруга приходила с работы, поднимал пыль до потолка. Ударившись в панику, Дашенька стала ежедневно обивать пороги милиции, требуя немедленно поймать анонимного садиста и жестоко наказать его за третирование порядочных людей. На Зуева оперативники вышли по подсказке самой Каретниковой. Уличенный почерковедческой экспертизой, Зуев без особого запирательства признал свою вину. Каретникова немедленно подала заявление в суд, но, к ее безмерной радости, еще до судебного разбирательства ревнивый старец скоропостижно скончался. Дашенька мгновенно прекратила судебную тяжбу.
— Не помогла она старику уйти на тот свет? — спросил Веселкина Антон.
— Было такое подозрение. После анатомирования отпало. Старик сам ускорил свою смерть употреблением сильнейших допингов.
— Долго Каретникова враждовала с Зуевым?
— Едва старичок преставился, Дашенька прибежала к Леве с просьбой помочь в похоронах.
— И Зуев помог?
— Он ни в чем не отказывал своей возлюбленной.
— Может, к Каретниковой после злость пришла… Не отомстила ли она чужими руками Зуеву за свои прежние переживания?
— Эту версию откинь сразу. Дашенька не мстительная. К тому же Зуев для нее был палочкой-выручалочкой: в трудную минуту —
— Что она за человек?
— Внешне — куколка, а внутри — потемки. Ты вот «Грубияночкой» ее назвал, а Даше больше подходит «Артисточка». Грубит Каретникова только с хамовитыми людьми, а играет постоянно, со всеми. Имеет много поклонников. Чувствую, охмуряет мужиков, но ни единой жалобы на нее нет.
— На других жалуются?
— Сколько угодно! У одного клиента кошелек увели, у второго — документы ахнули. Третий — нехорошую болезнь… как тут недавно лихой морячок высказался, «на винт намотал». И так далее, и тому подобное. А у Дашеньки все шито-крыто, тихо-мирно. В чем «секрет красоты», пока не могу объяснить. Не знаю. Ты повстречайся с ней, потом обсудим.
— Где Каретникова работает?
— Чертежницей в научно-исследовательском институте.
— Она же вместе с Зуевым в радиотехническом ГПТУ училась.
— Переквалифицировалась. Служебная характеристика отличная. В каждом праздничном приказе — благодарности, подарки, денежные премии. В коллективе — душа общества. В работе — безотказная. Правда, некоторые женщины по ее адресу ехидничают, но это, по-моему, от черной зависти. Слишком Дашенька преуспевает. А всякий успех — медаль с двумя сторонами.
— Не наркоманит?
— Упаси бог! Бензин и другие гадости тоже не нюхает. Спиртное не пьет. Вот дорогие импортные сигаретки постоянно в сумочке носит. Одевается — с иголочки. Зарабатывает в институте немного, но от ревнивого старичка досталось по наследству около двадцати тысяч на сберкнижке. Из них пятнадцать — на срочном вкладе. Остальные постоянно циркулируют в обороте. Попробуй придерись… — Веселкин, глядя на Антона, помолчал. — Обаятельна, плутовка. Может усыпить бдительность и очаровать не хуже профессионального гипнотизера.
— Что ж не загипнотизировала своего старика от ревности?
— Слишком крупную игру с ним вела, волновалась. Да и старик был уже в том перезрелом возрасте, когда супружескому гипнозу не поддаются. Такие ветераны прекрасно понимают, что любви… далеко не все возрасты покорны.
Оба помолчали. Бирюков достал из кармана пиджака конверт с угрожающей Зуеву запиской. Внимательно прочитав ее, Веселкин сказал:
— Судя по шрифту и нажиму, отпечатано это «серьезное предупреждение» на отечественной портативной машинке «Ортех». Таких машинок теперь много в личном пользовании. Особенно у подпольных бизнесменов, которые при деловой переписке стараются автографов не оставлять.
— «Писательство» — это переписывание магнитофонных записей? — спросил Антон.
— Да. Разумеется, не за бесплатно. Тот, кто переписывает, — «писатель».
— И много таких «писателей» в Новосибирске?
— Вагон и маленькая тележка. Даже среди школьников есть бизнесменчики. Но настоящих зубров можно по пальцам перечесть.
— Знакомых Зуева из них никого не знаешь?
— Нет. Он ведь в свое время меня интересовал только стихами.
— Студию звукозаписи, где Зуев работал, знаешь?
— Когда музыкальными дельцами занимался, частым гостем там был. Теперь на той студии новый директор. Начинает наводить порядок, а тогда… типичная контора «Рога и копыта» процветала. Операторы клали в собственные карманы до семидесяти процентов выручки и умудрялись еще производственные планы перевыполнять. — Веселкин вернул Антону конверт с запиской. — Мне кажется, автора этого предупреждения надо искать среди бывших сотрудников студии. Они на поприще бизнеса не терпели «нарушителей конвенции». Зуев, вероятно, тайком занимался переписыванием.