Современный венгерский детектив
Шрифт:
Со всех ног мальчик бросился домой.
Мать он нашел на кухне.
Взглянув на сына, Анна тотчас догадалась о том, что произошло, но все же спросила:
— Что? Что случилось, Дёзёке?
Сын, который ревновал мать ко всем посторонним, упорно молчал. Анна трижды повторила свой вопрос, прежде чем получила ответ.
— Я бегу! Сейчас же, скорее! — воскликнула Анна. Ее осторожная мать стала просить:
— Не ходи никуда, Аннушка, сиди дома. Только беду на себя накличешь. Сиди и молчи! Гудулич сам сумеет себя выгородить.
Но Анну уже ничто не могло остановить. Она вихрем носилась из комнаты в сени, из сеней в кухню и снова в комнату, сбрасывая с себя домашнее и надевая выходное платье, туфли, шаль. Бабушка с внучкой, забившись в уголок, наблюдали за этим ураганом.
Она повязала было голову шелковой шалью, потом передумала, опустила ее на плечи — так будет скромнее. Глянув на себя в зеркало и увидев свои горящие глаза и пылающие щеки, Анна попыталась взять себя в руки.
Дёзёке, маявшийся в сенях, хотел, было следовать за матерью.
— Сиди дома! — прикрикнула на него Анна и сама испугалась своего резкого тона. Она привлекла голову мальчугана к груди и провела ладонью по его волосам. Жест этот был стремителен, но полон ласки. Она словно просила прощенья.
— А Эммушка? — спросил мальчик, видимо уже подчинившись ее приказу.
— Ее нет,— опять строго и холодно ответила мать.— Пока я не вернусь домой, ее нет.— И уже на ходу, у порога, резко и громко повторила еще раз: — Пока не вернусь, Эммушки нет! Молчи.— Прижав на мгновение палец к губам, она взялась за ручку двери.
Однако этим дело не кончилось. Младшая дочь, поняв, что мать собирается идти в село, выскользнула во двор.
— Мамочка, а я? А когда я пойду на ярмарку?
— Потом, Идука, вместе с Дёзёке.
— А я хочу сейчас, с тобой!
— Со мной нельзя. Сиди и жди.
Между тем во дворе сельского совета бушевали страсти.
— Значит, вы нас надули, товарищ старший лейтенант? Зачем вы пообещали устроить гонки? Глядите, сколько мы бензина пожгли, и все зря!
Буриан, подняв руку, пытался утихомирить разбушевавшихся мотоциклистов, жаждущих помериться силами.
— Сколько раз вам говорить! Сегодня мы только запишем имена, чтобы составить список участников.
Однако цыган-организатор чувствовал еще и личную обиду.
— Знай, я такое дело, стал бы я звонить по телефону с почты на свои кровные денежки! Шутка сказать, какие расходы! Кто мне теперь вернет мои семь форинтов шестьдесят? Нашли дурака, вот и плакали мои денежки!
Буриан исчерпал все возможные успокоительные средства для ликвидации конфликта. В самом деле, как и чем, покрыть эти непредвиденные расходы? А между тем для официального следствия все эти «паннонии» завтра же будут нужны.
В эту минуту Буриап увидел Анну Тёре — она поднималась по ступенькам парадного крыльца сельсовета, глаза ее сияли лихорадочным блеском. Буриан мгновенно забыл о своих препирательствах с мотоциклистами. Впрочем, они уже и сами поняли, что неудобно все же плакаться по поводу нескольких форинтов, и немного поутихли.
Прежде чем войти следом за Анной в коридор сельсовета, Буриан пробормотал цыганам еще две-три увещевательные фразы, но все его внимание было поглощено женщиной.
— Вы, вероятно, ко мне?
Женщина кивнула в ответ и спросила прямо, в упор:
— За что вы арестовали Гезу Гудулича?
Буриана ошарашил неожиданный вопрос, но он постарался не показать вида и, поигрывая связкой ключей, остановился возле двери с табличкой «Финансовый отдел». Наконец один из ключей подошел, дверь открылась.
— Прошу. Сегодня воскресенье, посетителей нет. Женщина, не обращая внимания на окружающую ее обстановку, машипально села па предложенный Бурианом стул.
— Геза Гудулич невиновен.
— Вы уверены?
— Да. Иначе я бы этого не сказала.
— Но нужны доказательства. Надеюсь, вы понимаете? Анна смутилась. Откуда ей взять доказательства?
И какие?
— Понимаю.— Она кивнула и прикусила губу.
Решение пришло внезапно. Созрело ли оно у нее заранее, еще на пути из дому, или родилось здесь, во время беседы с офицером милиции, Анна не смогла бы ответить даже себе самой.
— Товарищ старший лейтенант…
«Откуда ей теперь известно мое звание?» — мелькнула мысль у Буриана.
— …Геза Гудулич провел минувшую ночь со мной, в моей постели.
Это бесстыдное признание не вызвало даже румянца па ее лице. Она продолжала:
— Он был у меня всю ночь, с вечера до самого утра. Только когда уже совсем рассвело, он оделся и ушел.
Сделав это неожиданное заявление, Анна не опустила глаз. Она старалась уловить, убедила ли в нем офицера милиции.
— Речь идет обо мне, и в это доверит каждый.
У Буриана готов был сорваться с языка коварный вопрос, но выражение глаз женщины его остановило.
— Хорошо, пусть так.— Лейтенант снова потупился.— Я поверю в то, что вы сказали, но только при том условии, если вы докажете, что вы и прежде встречались с Гудуличем.
— Как можно это доказать?
— Извините, очень просто. Прежде чем вы с ним увидитесь, я сам спрошу его, когда и как часто вы встречались в последнее время. А вы мне скажете об этом здесь, сей час. Останется лишь сравнить оба показания.
Женщина молчала. Внимание ее напряглось, как и туго натянутый шелк шали.