Совсем не джентльмен
Шрифт:
Удивительно, но кинжал показался ей намного страшнее пистолета. С помощью пистолета убивают быстро, тогда как гнусная улыбочка О’Дуайера подсказала Саре, что он может порезать ее на мелкие кусочки, отчего получит ни с чем не сравнимое удовольствие. Она старалась не смотреть на него.
— Мне нужно в уборную, — холодно заявила она. — И еще я требую еды и питья, если только вы не намерены уморить меня голодом.
— После того как выедем отсюда, мы найдем для мадам симпатичный маленький кустик, — ответил Флэннери, наслаждаясь ее смятением. — А еды добудем, когда станем в следующий
Они и впрямь остановились, отъехав примерно на милю от постоялого двора. Флэннери проводил Сару в молодой подлесок, не сводя с нее глаз, пока она не облегчилась. Подобного унижения девушка не испытывала еще никогда.
Они вернулись в карету, и ужасная поездка возобновилась. Ехали на запад, прямо к заходящему солнцу. Во время очередной смены лошадей Курран, охранник, сунул внутрь кареты корзинку с едой и питьем, после чего они покатили дальше.
Флэннери изучил содержимое корзины.
— Ешьте, — приказал он, протягивая Саре холодный и отвратительно жирный пирожок с мясом.
Она была настолько голодна, что съела его, осторожно откусывая маленькие кусочки, хотя желудок ее едва не взбунтовался. Пирог оказался еще и слишком соленым, отчего только усилилась ее жажда. Надеясь избавиться от жирного привкуса во рту, Сара спросила:
— У вас не найдется некрепкого пива?
О’Дуайер достал из корзины кувшин, намеренно отпил глоток, облизав горлышко, и протянул ей. Подавив желание отвесить ему хорошего пинка, Сара тщательно вытерла горлышко, прежде чем приложиться к нему. Но вместо пива в кувшине оказалось дешевое виски. Она закашлялась: ей показалось, будто во рту и в горле у нее вспыхнул огонь. О’Дуайер грубо расхохотался, и даже Флэннери улыбнулся.
Придя в ярость, Сара перевернула кувшин и вылила виски на пол.
— Если вы пьете это, то нет ничего удивительного в том, что мозги у вас прокисли!
— Чертова сука! — О’Дуайер выхватил у нее кувшин до того, как последние капли жидкости упали на пол. Он уже замахнулся, намереваясь ударить ее, и лишь суровый взгляд Флэннери заставил его опустить руку. Ругаясь себе под нос, он допил остатки дешевого пойла.
А Сара вновь принялась созерцать пейзаж за окном. По крайней мере похитители не собирались убивать ее, иначе бы они уже давно сделали это. Этот факт, да еще осознание того, что близкие уже, наверное, бросились ей на выручку, были для девушки единственным утешением.
Хотя раньше Сару никогда не тошнило в экипаже, сейчас от тряской дороги, жирного пирога и виски ее мутило. Она чувствовала себя настолько плохо, что поначалу даже не заметила, что экипаж вновь остановился.
Флэннери открыл дверцу и приказал:
— Выходите, но молча, не говоря ни слова, иначе сильно пожалеете.
Сара с трудом выбралась из кареты и обнаружила, что они остановились на причале, неподалеку от которого на волнах покачивалось небольшое рыболовное суденышко. По другую сторону водного пространства виднелась земля, но расстояние было столь велико, что она поняла: они стоят на берегу реки Северн, в том ее месте, где она расширяется, впадая в Бристольский залив и дальше в море.
Грубая рука взяла ее под локоть.
—
Сердце у нее упало. Они ведь могли направиться куда угодно, следовательно, ее спасение усложнялось и откладывалось. Пока О’Дуайер вел ее по причалу к маленькой шлюпке, она оглядывалась по сторонам в поисках помощи, но никого не увидела. Это была всего лишь жалкая деревушка с одним-единственным причалом и полудюжиной рыбацких лодок, вытащенных на ночь на берег. На другой стороне улицы виднелся извозчичий двор, но и там людей не было.
— В шлюпку, — приказал Флэннери.
Сходя вниз, она неохотно оперлась на его руку, и он поддержал ее. Сара пыталась уберечь ноги от грязной воды, плескавшейся на дне посудины, но безуспешно. Усаживаясь на банку [4] , она спросила, стараясь голосом не выдать своего волнения:
— Куда вы меня везете?
Флэннери устроился рядом с нею, а О’Дуайер взялся за весла. Когда лодчонка направилась к рыбацкому судну, О’Дуайер, неприятно скалясь, ответил:
4
Банка — доска, служащая для сидения в лодке.
— В Ирландию, где вас никто никогда не найдет.
В Ирландию? Сара оцепенело уставилась на него. Ирландцы были гордым народом, которому не нравилось английское владычество, так что это было неподходящее место для беззащитной англичанки. Она прижала руку к животу, чувствуя, как страх холодной змеей вползает в ее и без того неспокойный желудок.
Пока О’Дуайер злорадно ухмылялся, глядя на нее, Сара решила, что нет смысла успокаивать взбунтовавшуюся плоть. Испытывая смутное удовлетворение, она наклонилась вперед, и ее вырвало прямо на неприятного ей типа.
Его яростный протестующий вопль стал для нее истинным наслаждением, единственным за весь сегодняшний день.
Не прошло и получаса, как Роб убедился, что интуиция вновь не подвела его. Перед маленькой таверной на западной дороге сидело с полдюжины стариков, которые попыхивали глиняными трубочками и миролюбиво глядели на спешащий мимо мир. Они обратили внимание на желтовато-коричневую карету, потому что она двигалась со скоростью, необычной для экипажа, который не был ни почтовым дилижансом, ни дорожной каретой какого-нибудь аристократа с гербом на дверцах.
Роб подозвал к себе владельца таверны и отправил записку в Ральстон-Эбби, после чего вновь пустился в путь, заставляя себя не думать об усталости и радуясь тому, что конь у него сильный и свежий.
Не вылезая из седла весь день, он сократил расстояние, отделявшее его от похитителей. Роб проследил их путь вплоть до прибрежной деревушки Бирнем, где и обнаружил забрызганную грязью карету, брошенную перед извозчичьим двором, выходящим к маленькой гавани. Конюх и парнишка, в котором без труда можно было узнать его сына, чистили двух упряжных лошадей, а еще одна пара животных, уже обихоженных, мирно жевала сено в стойлах.