Совсем не Золушка!. Трилогия
Шрифт:
– Росинка, ты чудо! Захоти ты завтра - весь полк будет сеном обедать, да еще..
– Арден не договорил и фыркнул, живо представив полковника Пруса с клоком сена на тарелке.
Глава двенадцатая, с авторским размышлизмом.
Хорошо авторам, у которых роман заканчивается традиционно. Свадьба и все такое. Ну, как максимум рождение ребенка, а лучше двойни - обязательно мальчика и девочки. И все. Они жили долго и счастливо и умерли в один день. А как быть, если хочешь узнать, есть ли жизнь после свадьбы? Причем по условиям задачи никаких разлучниц и
Если герой штампует подвиги, а героиня вяжет носки, или крестиком вышивает в промышленных масштабах, то встречаются они за ужином, торопливо едят, потому что ни газет, ни телевизора, ни интернета не изобрели; быстренько поели и в спальню. Тут все, слава Пресветлой, все в порядке, но потом ей бы поговорить - за день-то наскучит одной, так мало, что ему техника макраме не интересна, а она со злодеем не знакома, так ему с утра опять в две смены подвиги совершать, да еще напарник отгул взял, в соседней книжке главгерою помочь, так что 'люблю, люблю, но давай спать, а?'. Возьмем другой вариант. Женщина категорически отказывается шить, вязать, вышивать и прочее текстильное творчество, а напротив, желает помогать любимому бороться со злом. Тут можно впасть в другую крайность. Приходят такие красивые, оба накачанные, синхронно бросают в угол мечи-доспехи, аналогично, ужинают и в спальню, а насчет поговорить опять не задалось. За день про рабочие (то есть военные) проблемы до того наговорились, что все - и словарный запас, и речевой аппарат функционировать отказываются. Хорошо, хоть инстинкт размножения из последних сил держится, не сбоит. И вообще, новое мировое зло автору каждый раз выдумывать - само по себе Зло.
А теперь, когда автор, на свой предвзятый взгляд, подробно и доходчиво разъяснил производственные сложности, пора, собственно, что-то рассказать про героев. С корректировкой на вышеперечисленное.
К концу года, который Арден и Росинта с большой пользой для страны и, не побоюсь сказать, народа, и не без удовольствия для себя провели в Гаракене, тридцать гвардейцев, перевоспитанных ими из кошаков в волкодавы, обмыли капральские лычки и со слезой выстроились для прощания с инструкторами. Остальные, непричастные, тоже, конечно, выстроились и прямо горевали, что им такого счастья не досталось. Однако на построение вместе с полковником Прустом и Фаррелами явился высокий оборотень со снежно-белыми волосами и такими же зубами, которые он сушил на гаракенском ветру. Знали бы гвардейцы, что через пару недель совершенно по-другому будут воспринимать простую фразу полковника 'Вот вам песец!'...
Вместе с оборотнями отплыл на родину и граф рю Диамант. Вызов пришел совершенно неожиданно, господину Лавру пришлось спешно передавать дела преемнику, из-за чего отъезд отложили почти на две седмицы. Эти дни Росинта и Арден могли бы провести в столице, как неприкаянные, поскольку дела в полку и приюте давно и прочно передали. Однако Его Величество Йорли в знак благодарности и особого расположения предоставил им собственную резиденцию. Маленький непарадный замок на юге Гаракена. Белые ослепительные пляжи, прозрачная вода, много солнца, любви и поцелуев. Идиллия, одним словом...
Неспешное плавание на роскошном корабле, ветер, звездное небо во весь мир, компания умного, тонкого, ироничного дипломата. Легкий флер тайны, интригующая поспешность отъезда, о которой не спросишь, хоть и очень хочется.
Суматоха встречи, Веслав и Армель на причале,
Совещание очень узким кругом посвященных у Его Величества. Речь короля, слова, перекатывающиеся как камни.
Посол в Крей-Лималле, преемник герцога рю Воронн, оказался болен неизлечимой болезнью. Сребролюбием. Время, проведенное им на должности, довело болезнь до смертельной стадии. Предательство вскрылось благодаря нелепой случайности. Отозванный в Ласурию посол умер сразу после пересечения границы. По свидетельству архимагистра, был отравлен, хотя дело пытались представить как несчастный случай. Ущерб, причиненный им государству, еще предстояло оценить. И минимизировать, насколько возможно. В Крей назначили нового посла, графа Лавра рю Диаманта. Арден Фаррел официально ехал в качестве начальника охраны посольства. Неофициально - разведка и контрразведка. Росинте Фаррел предложили остаться служить в Вишенроге. Выслушав, лейтенант решительно отказалась и через день отправилась с посольством.
Глава тринадцатая, воспоминания о лете.
Всю долгую дорогу до Крей-Тон на посольском корабле молодежь штудировала толстые талмуды - историю Крей-Лималля, свод законов, обычаи и прочую очень нужную ерунду, которую служащие по дипломатическому ведомству зубрят годами, а в них господин Лавр задался целью впихнуть за месяц. Счастье еще, что языки вероятного противника им в университете преподавали, и у обоих были к ним способности.
Домострою был отведен целый том. К ночи, дочитав через зевоту последнюю страницу, Росинта решила, что университетская методика, которая практиковала закрепление теории на практике непосредственно после усвоения нового материала, должна себя оправдать и в этом случае. Муж был вежливо выставлен на палубу до 'Пока не позову!' и тщательно караулил дверь, что бы не прозевать сигнал. Дверь медленно приоткрылась и из нее высунулась округлая женская ручка, призывно звякая золотыми браслетами. Арден шагнул в каюту, как в сады Пресветлой.
Его желание не нужно было подогревать в принципе, но фарга, навешавшая на обнаженное тело украшения в соответствии с буйной женской фантазией совершенно не приняла это во внимание. Да еще и плавно колыхала бедрами и качала руками в так некой мелодии. Розовые пятки отбивали ритм по темному полу, драгоценные капли камней звенели и мерцали. Арден за уставные сорок секунд исполнил танец семи покрывал и утащил хохочущую жену в постель. Сквозь звуки поцелуев и ритм тел время от времени на ковер опадали ожерелья и браслеты.
Эта сумасшедшая ночь, пряная и острая, проведенная в тесном пространстве, отличалась от свободы Узаморских ночей. Там их ложе было постелено от горизонта до горизонта, там не нужно было сдерживать крик, и можно пить простор, как дивное вино. Они уходили с закатом и возвращались на рассвете, или в полдень, иногда даже с добычей, а чаще голодные, потому что жаль было отрываться друг от друга ради погони. Лавена встречала накрытым столом, Адэйр баней и свежим пивом со льда. Аден и Аки встречали в прямом смысле - выходили навстречу и пикировали откуда-нибудь - с ветки или высокого камня, растопырив уши и лапы и распушив полосатые хвосты. Поскольку дети за год наели-таки неплохие тельца и отрастили когти, падали они сверху отнюдь не невесомыми пушинками, а царапучими бомбочками. Приземлившись на плечо или спину, радостно тыкались мокрым носом в ухо или куда-нибудь, но обязательно щекотно, больно царапаясь, сползали 'на ручки' и требовали обниматься и гладить. У самого дома спрыгивали и взбегали на крыльцо двумя пушистыми шариками. Есть они предпочитали в манульем обличье - кто же котов заставит лапы мыть перед едой?! Мальчишками они успешно изображали водобоязнь, с которой родители ежедневно боролись, отмывая чумазых отпрысков от очередных проказ.