Совсем не Золушка!. Трилогия
Шрифт:
Экипаж остановился у дома Таркана Арина ан Денец, Нили спрыгнул с запяток, постучал в дверь и протянул открывшему слуге узкий конверт.
– От Росинты Фаррел госпоже Софине Доли ан Денец.
Глава пятнадцатая, гаремная.
– Госпожа, к вам фарга. Назвалась Росинтой Фаррел, - с поклоном протягивая конверт, доложил слуга.
Софина пробежала глазами коротенькую записку.
– Пригласи, - кивнула.
–
Самсан Данир ан Треток наливался гневом и потом, несмотря на мерно опускающиеся опахала и шербет. Яффа, Первая-Жена-на-Ложе и Джола, Вторая-Жена-на-Ложе, овевали своего мужа и господина опахалами из страусиных перьев, Микил - Третья-Жена-на-Ложе, подчевала его лимонным шербетом со льда. Необъятный Первый советник раздраженно пыхтел, отталкивая ее руки. В ярость его привело сообщение - только что от дома Таркана ан Денец отбыла процессия. Дело было не в том, что Таркан с сыновьями отправился на охоту. И даже не в том, что охотиться они собрались с этими ласурскими собаками, или кто они там. Любое упоминание об этой семье вызывало такую реакцию.
– Оставьте меня. Живо! Живо!
– жены тут же бросили супружеские обязанности, торопливо поклонились и скрылись на женской половине.
– Арастун!
– смуглый мужчина, ожидавший у дверей, торопливо подошел, склонился в глубоком поклоне.
– Что говорит этот сын шакала, которому ты платишь?
– Господин, Лазам, слуга Таркана, о котором я тебе говорил... Прости меня, господин! Лазам пропал, после нашей последней встречи его больше никто не видел...
– Идэн-на-хой!
– задыхаясь, Первый советник швырнул в собеседника чашу с шербетом. Пораженный в голову Арастун счел себя свободным и, пятясь, ушел, вряд ли в указанном направлении, орошая ковер нежно-желтыми каплями.
Тем временем на женской половине жены, как водится в полигамной семье, ссорились. Если вы думаете, что делили они внимание мужа, то вы, конечно же, правы.
– Ты уже две седмицы не была на ложе господина! То ты объявляешь, что 'кажется, понесла' и отказываешь ему, потому что 'должна беречь чрево', а когда тебе зовут повитуху, то у одной руки холодные, у другой дурной глаз, у третьей ты подозреваешь заразную болезнь, а когда приходит четвертая, то внезапно оказывается, что ты 'вот только что' обнаружила, что у тебя женские дни! Мы с Яффой за тебя отдаваться должны, да?!
– Он воняет! Воняет, воняет, воняет! И потеет все время! Он липкий! Ладно бы потел от усердия! Он еще до начала уже потный и липкий!
– Думай, что говоришь, негодная! На тебе потеет Первый советник нашего великого асурха! Второе лицо государства! Это великая честь!
– Лучше с погонщиком, чем...
– мотнула Микил головой так, что толстая коса перелетела с одного плеча на другое.
– Все женщины - собственность своих мужей, но есть разница - быть глиняным горшком в хижине пастуха или серебряной чашей в доме сановника, - рассудительно поддакнула Джоле Яффа.
– Если пастух молодой и красивый, то лучше! А еще лучше - быть его единственным горшком. Он тогда его ценит больше серебряной чаши, - выпалила бунтарка Микил, отсаживаясь от старших жен в угол и отворачиваясь.
– Не плачь, - подползла к ней по ковру столь же вспыльчивая, как и отходчивая, Джола.
– Привыкнешь. Мы же привыкли...
– Я не плачу! Не плачу!
– падая в шелковые подушки и заливаясь слезами, возразила упрямица.
– Послушайте лучше, - усаживаясь поудобнее, заговорщицким
– Вы же знаете, наш повар ко мне не равнодушен... Не перебивайте!
– цыкнула на ехидные смешки и реплики.
– Так вот, Насир был вчера на рынке. Все только и говорят, что в столице появились оборотни!
– Оборотни! О боги!
– ахнула Яффа.
– Они же ужасные - волосатые и с клыками! Страшные и свирепые!
– Не знаю насчет свирепости, но точно не ужасные! Все как один - молодые красавцы. Смуглые, мускулистые, с гладкой кожей и длинными волосами. Отличить можно только по глазам и по ушам. Еще говорят, - тут она заговорила так тихо, что Яффа обняла ее за плечи, а Микил, которой было совершенно не интересно, залезла чуть ли не к ней на коленки.
– Еще говорят, что их можно узнать по тому самому... Это самое у них такоооое!
– Джола развела руки как рыбак, рассказывающий, что поймал самую большую рыбу в океане.
– Такое как ты показываешь, в брюки не поместится, - шмыгая, хмуро сказала младшая.
– А как они оказались в Крей-Тон?
– Они охраняют Ласурского посла, - отсмеявшись и обнимая подруг, продолжила Джола.
– А еще среди них есть женщина!
– Оборотница?!
– Их называют 'фарга'. Она рыжая и кудрявая, а больше про нее ничего не знают.
– Как бы я хотела на них посмотреть, - вздохнула Микил.
– Только как?
– Я знаю, знаю!
– завопила Джола с таким воодушевлением, что противная лимонная сладость заколыхалась в своем кувшине.
Глава шестнадцатая, поиски и чем они закончились.
Просьба, с которой Фаррелы обратились к ан Денец, была простой и ни к чему особо семейство не обязывающей. По крайней мере, на первый взгляд Крей-Лималлю ничего не угрожало от того, что оборотни попросили местных показать примерные места кочевки кланов. В это время года кочевники переселялись на побережье, ловить рыбу, а некоторые еще и добывать жемчуг. На кого уж собирался охотиться в дюнах согласно легенде Таркан с компанией, так и осталось загадкой. Понадобился полдневный переход, прежде чем креец приказал спешиться и разбить лагерь. Из шатра, поставленного для гостей, через короткое время вышли два огромных зверя. Люди, замерев, смотрели на двух рысей - та, что побольше, помассивнее, с палевой шкурой в черных пятнах, повернула голову к другой, ярко-рыжей, с кокетливыми кисточками на ушах и что-то коротко рыкнула, прежде чем обойти напрягшихся людей по дуге. Рыжая фыркнула, совершенно точно насмешливо, и помчалась следом. На следы они наткнулись в нескольких милях на восток.
В простой полотняной палатке жила маленькая семья - высокий худой оборотень с короткими жесткими волосами, фарга с заплетенными от висков песочными косами, в пестрой длиной юбке и легкой блузке с широкими рукавами, девочка лет пяти со множеством смешных косичек и совершенно голый толстенький малыш, едва научившийся ходить. Рыси загодя обернулись и хозяев окликнули издалека.
Сидя на вытертом ковре и пробуя нехитрую еду, молчали, как и хозяева. Дети в стороне грызли лепешки, девочка смотрела на чужаков, как любопытная ящерка. Фарга налила в узкие высокие стаканчики что-то вкусное и прохладное, выдала детям по диковинному яркому плоду и села рядом с мужем. Ее звали Ракна, его Шандар.