Союз можно было сохранить

Логинов Владлен

Сейчас разгорится спор, который займет ближайшие несколько часов. Если бы читатель попытался проследить за его реальным течением, то, во-первых, от цикличной повторяемости ходов у него довольно быстро голова бы пошла кругом, а, во-вторых, местами он производил бы впечатление запредельного, метафизического (“А что нам скажет академик Кудрявцев?” “Я думаю, Михаил Сергеевич, что Вам важно достигнуть согласия на любом варианте. От того, что переставить слова ничего не изменится. Для полномочий это не имеет значения, важнее конечный результат. А конечный результат – это два вида документов – Конституция и Договор. Записать же можно в любом порядке”.) Хотя знатоки политических

хитросплетений видят за юридическими текстами много такого, о чем непосвященные и не догадываются (М.С.Горбачев: “Мы имеем дело с величайшей, с тончайшей материей и очень противоречивой ситуацией. И ее не так просто объять простой и ясной формулой. В одном случае – одни опасности, в другом – другие, а в третьем – еще что-то. И задача – найти такую формулу, в которой все опасности были бы сняты”.) Чтобы этой головоломной ситуации читатель не заблудился бы в трех соснах, изобразим всю дипломатическую распасовку в виде схемы.

Ситуация такова. Есть три государства (или три вида государств): Союз; государство, образующее Союз и входящее в него непосредственно (прежде обозначаемое термином “союзная республика”); государство, образующее Союз, но входящее в него в составе другого государства (бывшая автономная республика в союзной республике).

Вопрос: как должны регулироваться отношения между бывшей автономией и республикой, в состав которой она входит?

Возможные способы: договор (соглашение); конституция республики (бывшей автономии); конституция республики, в состав которой входит бывшая автономия; Конституция СССР.

Необходимость специального договора или соглашения никем не отрицалась. Спор крутился вокруг трех возможных сочетаний (“трех сосен” в нашей терминологии). “Сосна № 1”: договор (соглашение) + конституция республики, в состав которой входит бывшая автономия. “Сосна № 2”: договор (соглашение) = конституции обеих республик = Конституция СССР. “Сосна № 3”: Договор (соглашение) = Конституция СССР.

Итак, как помним, Николаев по-своему истолковал нечеткую формулировку проекта – “…договорами между ними и конституцией государства, в которое она входит” – и сделал выбор между “сосной № 1” и “сосной № 3” в пользу третьей.

Ход первый: “сосна № 1” – “сосна № 3” (здесь и далее нумерация, естественно, автора). Ход второй делает Галазов: он предлагает обрубить сосну, договоры и соглашения, а, уж, если нельзя обойтись без конституций, то назвать Конституцию СССР – “сосна № 3”. Ход третий за Рахимовым: поддержать № 3.

Внимание! Ельцин – четвертый ход: “По этому вопросу мы не договорились”, – и настаивает на № 1.

Пятым ходом Каримов косвенно поддерживает Ельцина: “Конституцию СССР нельзя записывать – это сильно ограничивает самостоятельность союзной республики”, – № 3 отвергнут. Нишанов – шестой ход: поддерживает усеченную формулировку Галазова (второй ход) отвергнуты № 1 и № 3.

Первый тур столкновения № 1 и № 3 заканчивается безрезультатно. Второй тур открывает М.С.Горбачев – ход седьмой:

– Я вижу у некоторых товарищей аллергия на Союз, но не надо ее так уж выплескивать. Речь идет о документе, который должен стать базой обновленной федерации. Поэтому не стоит тут демонстрировать пренебрежение к союзной Конституции. Конституция после договора будет обязательно, потому что все, кого представляют здесь присутствующие (кроме Армении), высказались за федерацию. Поэтому мы должны реализовывать ее в четких формулах. И не тянуть одеяло в сторону, противоположную волеизъявлению народа. Вы знаете, что я сторонник резкого ухода от унитаризма, чтобы был кислород для свободы. Но это не значит, что надо впадать в другую крайность. И так нынешний проект поносят за то, что он разваливает страну. Но мне кажется, проект как раз отличается тем, что найдена предельная степень свободы, дальше которой распад. Поэтому пренебрежение к Конституции СССР недопустимо! – подготовлен плацдарм для выхода на № 3.

Путь перекрывает Плющ: “…И к конституциям республик!..” Этот восьмой ход он аргументирует энергично, но абсурдно: “…потому что конституция – документ, признающийся международным, это носитель международного права, а договоры и соглашения международными не признаются”.

Несколько озадаченные руководители полномочных делегаций не возражают и не поддерживают его. Воспользовавшись паузой, девятый ход делает Ельцин: “…Конституцией государства, в которое оно входит, и Конституцией СССР”, – соединение вариантов № 1 и № 3. Но такая ситуация не устраивает бывшие российские автономии, и Рахимов десятым ходом – очень резким демаршем – отвергает новый вариант Ельцина:

– Так, Михаил Сергеевич, мы сегодня ни один вопрос не решим. Многие из здесь сидящих действительно хотят развалить Союз. Почему мы уважаем действительно выстраданные декларации о суверенитете, принятые в союзных республиках, но декларациям, принятым бывшими автономиями, отказывают в уважении? Зачем мы тогда собираемся? Зачем в кошки-мышки играем? Пусть тогда “девятка” остается здесь и решает свои вопросы. Тем более, что кое-кто считает унизительным сидеть с нами за одним столом. Особенно это проявляется со стороны делегации…

На этом месте Горбачев вежливо прерывает его, понимая, что может последовать за подобными обвинениями:

– Не надо нам в таких тонах, товарищ Рахимов. Реформирование Союза – дело крайне сложное. Было у нас унитарное государство, а мы хотим создать такое, что не разберешься: кто с кем будет иметь дело, кто кому подчиняется и так далее. Личностные моменты, чьи-то амбиции могут взыграть… Это недопустимо, ведь речь идет о судьбе государства. Степанов, пожалуйста. Затем товарищ Леонтьев.

Одиннадцатый ход. Впервые дискуссия вырывается из плоскости колебания между первой и третьей “соснами”. Степанов четко формулирует № 2.

Двенадцатый ход делает сам Горбачев: “Я лично против упоминания всех конституций не возражаю. Я бы это поддержал”. Раздается хор голосов: “Правильно!.. Давайте такой вариант… Все “за”…”

Победу, однако, торжествовать рано. Ельцин в споры не вступает, говорит коротко, но подбрасывает свои формулировки в тактически правильно выбранные моменты. Ключевой ход второго тура за ним. Как и положено тринадцатому ходу, он взрывает почти достигнутое согласие: “Лучше все-таки, если отношения регулируются договорами, без всяких конституций”. Все три “сосны” оказываются “спиленными” почти под корень – остаются одни “пеньки”. Голоса: “Правильно! Очень хорошо! Давайте поддержим…”

Четырнадцатым ходом в дипломатическую игру вступает долго молчавший Лукьянов и… берет сторону Ельцина.

Пятнадцатый ход. Зотин: “Борис Николаевич очень хорошо сказал. Надо поддержать”.

Шестнадцатый. Степанов: “Поддерживаем предложение Бориса Николаевича”.

В принципе такая формула не слишком устраивает Ельцина, который жертвой качества подрубил вариант Горбачева. Но еще больше она не устраивает Горбачева, стремящегося к утверждению в качестве мощного инструмента Конституции СССР. Поэтому именно он открывает третий тур борьбы. К тому же если Ельцину нужен вариант № 1, то Горбачева устраивают как № 2, так и № 3. У него шире поле для маневра. Итак, ход семнадцатый: