Союз нерушимый
Шрифт:
Пули больно бьют в грудь и отбрасывают назад, хлопки ручных гранат оглушают. Бронежилет пробит как минимум в двух местах, но подкожные пластины сдержали удар. Я растратил весь боезапас, нырнул в укрытие, запнувшись и растянувшись на бетоне, торопливо перезарядился и продолжил стрелять, но абсолютно не видя противника. Хаос. Полнейший хаос.
В конце концов, наш свинец возобладал над их свинцом - и бой закончился. Резко: так же, как и начинался... Я посмотрел на часы. Три минуты. Всего три минуты, в которых уместилась целая жизнь. Я был разгорячён и промок из-за чёртового радиоактивного ручья, наверное, поэтому меня и заколотило, словно в лихорадке.
Мы осторожно двинулись, оставив позади медика. Больше не было никакого сопротивления, лишь приближавшийся с каждым шагом вой тревоги на станции.
– Осторожно! Под ноги смотрите!
– напомнил командир, небезосновательно опасавшийся мин и прочих ловушек возле очередной баррикады.
– Мелкий, ты как там?
– спросил он у моего знакомца, которого сейчас перевязывал санитар.
– Нога, - прошипел он.
– Хрень типа волчьей ямы. Всё в мясо.
– Не ссы, вернёмся - новую тебе сделаем, ещё лучше.
На занятой нами позиции валялись разорванные и почерневшие от огня трупы. Они были изрешечены осколками и пулями, которых мы не жалели во время атаки.
Один из сектантов лежал на животе, вытянув руку в сторону станции, только ноги его остались у баррикады, а тело - в десятке метров от неё. Рядом с помятым РПГ нашёлся ещё один, словно надкушенный динозавром с разных сторон.
Пулемётчик усмехнулся:
– Моя работа.
– Ого. А я думал, что при попадании остаётся дырка поменьше...
– пробурчал я больше для себя, рассматривая раны диаметром с голову, но спецназовец воспринял это на свой счёт и рассмеялся.
– Это ещё ничего. Обычно вообще не остаётся достаточно тела, чтобы оценить размер дырки.
Вся баррикада была в круглых пулевых отверстиях.
Они накладывались друг на друга, образуя странные узоры, в которых угадывались очертания лиц и животных. Поодаль, рядом со стеной и очередным трупом валялся протез ноги - простой, деревянный, без какой-либо электроники.
Я просмотрел туннель во всех возможных диапазонах: от ультрафиолетового до инфракрасного и теплового, - и заметил несколько тоненьких ниток, которые вели к связкам гранат, висевшим на потолке в старых авоськах.
– Вот тебе и новый год...
– сказал командир, тоже заметивший ловушки.
– Ступаем осторожно! Всякие дощечки, картонки и прочую хрень не топчем!
Барабаны в моей голове, успокоившиеся во время боя, снова начали громкую отбивку. Впереди показалось красноватое свечение - дошли. Вот только почему так тихо?
– Стоять!
– фальцетом завопил мегафон, и мы моментально рассосались по туннелю так, словно там никогда никого не было. Я упал за большой кусок бетона, вывороченный из стены неведомой силой.
– Ни шагу дальше! Уходите, или мы взорвём туннель!
– от голоса хотелось смеяться: говорил он грозные вещи, но произношение делало их похожими на передразнивание.
– Майор Иванов, КГБ!
– закричал я.
– У вас находится опасный преступник! Выдайте его, и никто не пострадает!
– Иванов?
– переспросил переговорщик.
– А не тот ли ты Иванов, что под Белградом меня к расстрелу приговорить хотел за пачку сербских сигарет?
– Нет! Я другой.
– Да все вы там... Уходи, майор! И людей своих забери! С Дону выдачи нет! А не то все тут поляжем!
– Поляжем!
– пообещал я.
– Но вы к богу своему не попадёте!
– Чего это не попадём?
Я нервно хихикнул - голос меня забавлял.
– Потому что бог вас не примет с работающим железом в теле. Я прав?
– Наше железо давно неактивно, нехристь!
– уверенно сказал сектант.
Я молча вытащил из кармана небольшую алюминиевую коробочку с антенной - простейший приёмо-передатчик всего с одной кнопкой, что-то вроде древнего Wi-Fi роутера - и примерился к расстоянию. Вроде должно добить даже с учётом экранирования. Советская техника, она такая. Нажать на кнопку и подождать полминуты.
– Чего молчишь, нехристь?!
– гневно пищал сектант.
– Мы вас не звали! Пошли вон, а не то всё взорвём.
– Сейчас-сейчас!
– отозвался я и подмигнул командиру спецотряда.
– Сейчас всё будет.
Негромкий вскрик не был усилен мегафоном, но всё равно оказался хорошо слышен в тишине туннеля, прерываемой лишь журчанием ручейка.
– Как вы это сделали?! Его же отключали! В голову ко мне влезли, ироды!
– испуг в голосе стал просто музыкой для моих ушей.
– Мы отключим всё обратно, если выдашь нам Ионо! Давай сюда этого сраного литовца - и мы уйдём! В противном случае вам не яйца, а головы придётся друг другу отпиливать!
Недолгое молчание, переговоры вполголоса, несколько негромких восклицаний.
– Ждите!
– от волнения голос переговорщика стал ещё выше, хотя это, казалось, было невозможно.
– Пищит, как дочкина игрушка, - тихонько сказал пулемётчик, вызвав серию смешков.
Примерно через десять минут послышались вскрики и гомон голосов. Отряд оживился, и я, подняв голову, увидел, что к нам движется целая делегация.
Десяток нездорово пухлых бородатых мужиков в поношенной форме Новосоветской армии возглавлял колоритный седобородый старик с безумными глазами, одетый в самодельную чёрную рясу с погонами капитана. Вместе с ними был ещё один человек - в классической синей робе заводского рабочего. Его руки связали за спиной, а на голову зачем-то нацепили мешок.
– Сюда идитя!
– сказал капитан в рясе, пройдя половину пути.
– Без оружия!
– Только без глупостей!
– предупредил я и, оставив дробовик, пошёл навстречу.
– Вот он!
– старик улыбнулся, обнажив все свои три гнилых зуба.
– Забирайте и идите! Идите!
Сопровождающие толкнули Ионо мне под ноги, тот упал на колени и застонал.
– Ну вот. "Выдачи нет, выдачи нет", - передразнил я, с нескрываемым удовольствием наблюдая за тем, как перекосило от злости лицо сектанта.
– Сейчас я заберу его - и мы с отрядом пойдём на выход. Делать подлянки и стрелять в спину не советую: это может плохо кончиться.