Союз нерушимый
Шрифт:
– Итак, - я спроецировал голограмму с загруженным личным делом Ионо и начал пролистывать материалы, - тебя разыскивали за взлом базы продовольственных карточек, махинации с талонами на бензин и мебель, а также - ай-яй-яй - с очередями на квартиры и машины.
– Доказательства?
– изогнул бровь Ионо.
Настал черёд удивляться мне.
– А с каких пор нам нужны доказательства? И не перебивай, будь добр, я не хочу переходить сразу к части, где тебя избивают в кровь... Так вот, кроме всего сказанного, в твоих золотых руках и остальной тушке мы нашли множество самодельного "железа": от запрещённых передатчиков до оружия. Но это всё, - я немного театральным жестом "схлопнул" голограммы, - полная фигня в сравнении с главным, дорогой товарищ. На этот раз ты влип по-крупному. Я готов выслушать, как ты организовал убийство двух депутатов.
Каменное бесстрастное лицо Ионо на миг вытянулось, но он быстро водворил на место прежнюю постную рожу. Я включил в левом глазу тепловидение, чтобы увидеть, когда он соврёт и прищучить.
– Я жду, - напомнил я о своём существовании через полминуты напряжённого молчания. Хакер сверлил меня взглядом.
От него очень плохо пахло: сказывалась жизнь в метро, а из-под не до конца застёгнутой робы виднелись уродливые металлические разъёмы с проводами.
Похоже, этот засранец очень ценил свою морду: все аугментации были скрыты под одеждой.
– Я не убивал их, - осторожно заявил Ионо. Видимо, опасался, что это была ловушка.
– Верно, - кивнул я, ухмыляясь.
– Ты - нет. Понимаешь, о чём я?
– Нет!
– ответил хакер намного увереннее, а я едва не расплылся в торжествующей улыбке. Вот он. Попался. Его нос, щёки и подмышки немного нагрелись. Этого не случилось бы, говори он правду.
Я отпил немного из стаканчика. Хотел посмаковать, но понял, что это была дурацкая затея.
– Ты врёшь мне, - спокойно сказал я, грозя хакеру пальцем.
– И если не хочешь, чтобы я перешёл к форсированным методам допроса, советую начать говорить. Чем меньше ты отнимешь у меня времени, тем больше у меня будет желания походатайствовать за тебя перед судьями.
– Так ты хочешь повесить на меня тех двоих и выбить признание?
– кривая усмешка прорезалась на бледном высокомерном лице.
– Тогда действуй, чего ты ждёшь? И о каком ходатайстве вообще может идти речь, о замене расстрела в голову расстрелом в сердце или пожизненной урановой каторгой? Хрен тебе, а не признание.
Недурно, даже очень.
– Допустим. Но если я неправ и ты невиновен, то попробуй доказать мне это.
– Что-о?
– удивился Ионо.
– Это ты меня выдернул и плетёшь какую-то чушь про депутатов, о которых я и слыхом не слыхивал. Вот ты и доказывай.
Врёт, сукин сын. Совершенно точно врёт. От рассинхронизации зрения немного кружилась голова, но я отчётливо видел честнейшее лицо с печатью лжеца - специфическим красно-синим тепловым рисунком, похожим на тест Роршаха.
– Ты забыл, что находишься немножечко в КГБ, - усмехнулся я.
– И тут презумпция невиновности не работает. Что ж, если хочешь, чтобы мы ничего не доказывали, давай поступим проще: я звоню в ОБХС, оттуда приезжают ребятки и после "птицы-тройки" тебя расстреливают. На всё про всё - пять дней. Правосудие, как обычно, будет скорым и безжалостным, а ОБХС-ники мне даже коньяк поставят. У них-то давно на тебя зуб.
– Чего ты хочешь от меня, я не могу понять?!
– ощерился хакер.
– Не знаю я ничего ни про каких депутатов. Поймал - и ладно. Отправляй к ОБХС и пей свой коньяк, только голову не морочь!
– Врёшь!
– прикрикнул я.
– Не думай, что я не вижу! Вся твоя электроника деактивирована, ты больше не можешь контролировать себя, как раньше! Не зли меня! В твоих интересах доказать, что я неправ. Если не ты - то кто?
– Я. Ничего. Не знаю.
Со вздохом сожаления я засучил рукава и неторопливо, наслаждаясь моментом, зашёл за спину подозреваемого. Тот делал вид, что мои маневры его не пугают, но обмануть не мог: участившийся пульс и мелкие капельки пота говорили сами за себя.
– Что может сделать мощный шокер с твоим "железом"? Оно рассчитано на перегрузку?
Я поднёс костяшки кулака к металлической спинке стула и постучал. Ионо дёрнулся.
– Ну?
– спросил я перед тем, как долбануть подозреваемого током.
– Последний шанс нам с тобой поговорить нормально.
Хакер упрямо молчал. Напряжённый, приготовившийся к удару.
– Как хочешь, - я пожал плечами и хотел подать ток, но Ионо вскрикнул:
– Стой! Стой-стой! Я всё скажу, ладно? Только давай без тока!
Отступая назад, я чувствовал даже некое разочарование. Как будто у ребёнка конфету отняли.
– Итак, - я сел на своё место.
– Говори.
Ионо пожевал губами.
– Для начала... Я не убивал тех депутатов. И я вообще к этому делу никаким боком. Правда.
Не врёт, чёрт его побери. Но нужно держать ухо востро.
– Если я расскажу всё, что знаю, ты можешь гарантировать мне послабления?
Я едва сдержал глупую шутку, вроде: "Тебя, я гляжу, и так послабило".
– Смотря, что ты натворил и насколько можешь мне помочь. Учти, ты не спрячешься за хитрыми формулировками. Мне нужна конкретика.
– Да-да, это понятно. А мне нужны гарантии.
Ты глянь - ещё и торгуется, стервец.
– Гарантии есть. Я смогу уговорить заменить тебе расстрел пожизненным. А принимая во внимание, что ты хороший специалист, никто не станет тебя гробить в шахте. Ты же работал в Каунасе на одном из филиалов "Электроники", верно? Ну вот и будешь кодить или паять в какой-нибудь шарашке. Всё зависит от информации. Дай мне что-нибудь.
Ионо задумался на пару секунд.
– Ладно, согласен. Я, правда, солгал сначала. Как-никак, с вашим братом лучше отрицать всё, вплоть до собственного существования, а то все свои висяки свалите.
Я кивнул:
– Продолжай, - с другим подозреваемым можно было бы поиграть в справедливость, но Ионо был тёртым калачом и знал о методах Конторы не понаслышке.
– Я слышал про убийство депутатов. И кое-что ещё. Понимаю, что сказанное будет выглядеть как бред, но об этом вся Сеть шумит.
– Вся Сеть?
– я скептически приподнял бровь.
– Что-то я нигде ничего не слышал.
Ионо усмехнулся:
– Я говорю не о вашей Сети, а про Айсберг. Ты должен был слышать о нём.