Союз одиночек
Шрифт:
– Маскировка, милая, – хохотнул он. – Люблю удивлять ближних.
– Лично мне такой сюрприз по душе. Не терплю дряблых.
В последнем слове Геральду тоже почудилось два смысла. Словно бы в своей вовсе не длинной жизни Энни успела натерпеться от этих… «дряблых». Действительно, сколько людишек дрейфует по жизни, загаживая и отравляя среду. Даже у дворян – что прежних, что нынешних, – предприимчивость не в чести. Поэтому Геральду и не по пути с ними.
– Вот и славно, – кивнул он.
Прихлебывая рейнское вино, столь им ценимое, закусывая фруктами, коих тут было обилие, Геральд наслаждался моментом. Вдобавок (и главное!) рядом возлежала женщина – прелестная, умненькая, загадочная… то есть непрочитанная пока, но раскрытая ему навстречу. Чего еще желать?
– До сих пор я полагал, что золотые волосы выдуманы сказочниками, – сказал он, – а по жизни шлындрают рыжие, все в конопушках… или крашеные. Но ведь ты натуральная златовласка!
Энни поморщилась, словно бы с неудовольствием, однако не возразила и любоваться собой не препятствовала. Выдав еще пару комплиментов (впрочем, искренних), Геральд принялся аккуратно, исподволь раскручивать женщину на исповедь, благо момент и обстановка располагали. Может, это неблагородно. Но в серьезных делах слишком многое зависит от партнера, чтоб выбирать его наобум. Вдобавок Геральд любил узнавать людей.
Конечно, поначалу Энни противилась: иным женщинам куда проще раздвинуть ноги, чем раскрыть душу. Но Геральд был терпелив, один за другим снимая заслоны, возведенные для других, – словно бы расчищал русло для будущего потока. И наконец тот хлынул, прорвавшись из-за плотины. Теперь следовало не зевать, осторожно подправляя его течение, и складировать доверенные сведения на заготовленные полки, чтобы рассортировать и осмыслить это уже после, на свежую голову. Но в любом случае Энни не разочаровала его, и впрямь оказавшись занятным созданием.
– А откуда произошел ты? – спросила она, выговорившись. – То есть что ты делал по жизни, чем занимался, на что нацелен?
– Ничего себе вопросец! – восхитился Геральд. – «Как закалялся», да? Этак всей ночи не хватит, чтобы ответить.
– И все-таки?
– Ну, моя жизнь богата событиями – так просто не перечислишь. «И мотало меня…» Сперва, по молодости, увлекся карьерой, даже достиг определенных высот в своей сфере… не будем уточнять, какой. Затем мне сделалось душно, и я круто поменял ориентиры… причем не единожды. Среди прочего отдал дань накопительству – тоже ведь недурная игра. Хотя приедается быстро. Я люблю комфорт и не против богатства – но делать это смыслом существования?.. Скучно, господа!
– Похоже, ты и сейчас не беден, – заметила Энни, окидывая взглядом роскошный номер.
– Поддерживаю достаток, само собой, – к хорошему привыкаешь. К примеру, я люблю ванны, в которых не тесно вдвоем, – тут Геральд позволил себе улыбнуться, – и в которых можно пошалить всласть, не рискуя повредить что-то себе или своей подружке. Но никаких излишеств, сударыня, – это развращает!
Она хихикнула.
– Собрал не одну коллекцию, – продолжил Геральд, – от старинных клинков до автомобилей. Кое-что сохранилось, надежно упрятанное… хотя гараж сгорел, увы. Я ведь и пользованными машинами торговал, – добавил он. – Оказалось прибыльным делом. Там и сделал свой первый миллион… он же последний.
– Что, поменялась конъюнктура?
– Нет, наскучило. Да и на что мне больше?
– Как странно ты выразился, – заметила Энни. – «Пользованные машины»… Или это сейчас в струю?
– Что, не звучит? А ведь прямой перевод с английского – «used».
– По-моему, тут есть подтекст.
– Не без этого, – улыбнулся Геральд. – Можешь записать меня в суеверы, но машина не просто набор железок, слепленных по чертежу. Уж поверь: я знаю предмет. Личность владельца накладывает след, что бы там ни болтали теоретики. А садиться на чье-то место все равно, что надевать… то самое.
– Многие и женщин не любят… подержанных. По той же причине, да?
– Ну, если женщиной впрямь владеют… Но за одну ночь это не происходит. Да и за сезон – вряд ли. Вот разве за год.
– А за семь месяцев? – осведомилась она серьезно, словно имела в виду себя.
– Зависит от интенсивности, полагаю. Точнее от того, насколько дамочку подминают.
– Женщин тоже коллекционируешь? – спросила Энни.
И, в общем, попала в точку – по крайней мере, не сильно промахнулась.
– Будем ревновать, да?
– Ну, какие у меня права!..
– Да уж, лишних прав вам лучше не давать.
Выдержав паузу, Геральд сказал:
– Знаешь, не люблю притуплять ощущения. А ведь стоит не поупражняться с неделю, как то, что вытворяет мужчина с женщиной, оставшись наедине, начинает казаться таинством. Ну вдуматься, а? Еще недавно мы едва соприкасались руками – и вдруг пытаемся слиться в одно, смешаться телами!.. Это ли не священнодействие?
– А как назвать то, что вытворяет мужчина с мужчиной?
– Ну, это святотатство! – усмехнулся Геральд. – За такое следует отлучать от истинной веры. Впрочем, они уж отлучили себя сами… глупцы.
– И все-таки, часто ли ты меняешь подружек?
– Есть у меня изъян: не могу долго обходиться без женщины. Точнее, не хочу – слишком это гнетет. Конечно, можно изнурять себя тренингом…
– Видимо, у тебя переизбыток тестостерона, – предположила Энни. – Даже скорее всего – судя по моим ощущениям. Странно, что ты не полысел… А почему считаешь это изъяном?
– Потому что иногда лучше побыть одному. Подворачиваются ведь такие экземпляры!.. Но с тобой мне, кажется, повезло.
– Так, – сказала она, словно отметила что-то в своем кондуите. – Наверно, и азартные игры любишь?
Геральд рассмеялся – негромко, зато от сердца. Опять Энни угадала.
– Для меня это чересчур – действует, как наркотик, – признался он. – Пришлось оставить, пока не затянуло. Видишь ли, когда ценой секунды может стать миллион… И ведь понимаешь, что суета!
– Ничего себе, – пробормотала Энни. – Мне бы кусочек от той суеты.