Создатель
Шрифт:
Вокруг творилось безумие. Некоторые становились на колени, воздевая руки к небу, или бросались навзничь, уползая в тень зарослей от безжалостного солнца, катались по песку, скуля, как собаки.
Нужно найти кого-нибудь, кто сможет объяснить, как он очутился в этой глуши. Почему эти люди одеты в точности как и он, – белые майки и черные штаны? Как они все попали сюда? Зачем он здесь?
Слышался редкий стук.
Худой мужчина, с трудом поднимая над головой камень, бил им по корню соседнего дерева.
Лицо
«Кажется, ноктюрн Шопена, опус № 9, – обожгла его мысль. – Да, эта непрерывная последовательность восьмых… это знакомое арпеджио… Но откуда оно звучит? И почему?»
Он поискал в океане судно и ничего не заметил. Но его взгляд остановился на пугающей сцене. У кромки берега рвало согнувшуюся вдвое женщину.
– Не нужно пить эту воду, – еле слышно прошептал парень.
Его чувства были будто заморожены.
Шатаясь, он подошел к женщине.
– Это опасно, – повторил Брахур.
Она повернула к нему голову.
В ее широко раскрытых глазах застыло недоумение младенца. Губы дрожали мелкой дрожью.
– Я дам вам воды, – сказал он.
Она приоткрыла искаженный спазмом рот, но ничего не ответила.
Он помог ей подняться и довел до дуба.
– Отойдите! – выдохнул он. – Дайте ей тоже попить.
Мужчина даже не оглянулся. Он жадно присосался к корню и стонал, как загнанный зверь. Брахур рванул его на себя и с яростью закричал:
– Она еще не пила!
Мужчина злобно на него взглянул, но отступил. Брахур с отвращением заметил на его подбородке засохшую струйку рвоты.
Женщина тяжело осела на землю и заплакала.
– Подождите, – сказал он, схватил камень и начал долбить им другой корень.
Вскоре стала сочиться влага.
– Пейте. – Брахур запыхался и сел рядом.
Пока женщина пила, он рассеянно обводил взглядом океан, пляж, страдающих людей.
«Что это за проклятое место? – продолжал думать он. – И откуда берется музыка?»
Он посмотрел на пустой океан, откинув со лба прядь волос. Постепенно его дыхание успокоилось. Брахур вслушивался в божественные мелодии, приносимые волнами, и напряженно думал.
«Что чувствует человек, когда умирает? Что видит он? Неужели сосны, буки и эти деревья? О, теперь отзвуки «Кольца Нибелунгов»… Нет, стоп. Что за чушь? Я живой. Вне всяких сомнений».
– Благодарю вас, – сказала женщина.
Он очнулся от размышлений и улыбнулся ей.
– Надо сказать другим, что тут… в корне то есть… вода есть, – бормотала она обессиленно.
Брахур кивнул.
– Меня зовут Мирия, – добавила женщина.
Присев на корточки, она странно, механически качала головой. У нее были густые черные волосы, которые свешивались ей на лицо.
– Брахур, – представился он и вновь погрузился в мысли.
Вдруг худой мужчина под соседним деревом захрипел и, схватившись за горло, начал биться в агонии.
Брахур мучительно наблюдал за судорогами.
Через минуту мужчина затих.
Парень скользнул взглядом вверх и понял, что тот лежал под тисовым деревом. Этот бедолага напился сока из корня смертельно ядовитого древа.
Брахур прикрыл глаза.
В груди заскреблась совесть, настаивая, что это он виноват в смерти мужчины – ведь он подал ему пример, как напиться древесного сока.
– Перестань, это не твоя вина. – Женщина будто прочитала его мысли.
Брахур ответил не сразу.
– Надо бы помочь другим, – буркнул он.
Нарастал дикий, непрерывный стон – будто стонало слепящее синевой небо, стонал раскаленный песок или океан. Стон напоминал трескотню кузнечиков на лугу или стрекот цикад в ночном лесу.
Стоны становились громче, резче, повсюду виделись перекошенные рты, из которых лились эти жуткие звуки.
Вдруг по пляжу разнесся громкий, сухой голос.
– Я дам вам воду! – заскрипел он. – Разве я позволю вам умереть?
Среди лежавших людей – будто по живому кладбищу – шел человек.
– Следуйте за мной! – звал он.
Люди следили за ним недоверчивыми взглядами.
Брахур присмотрелся к нему. Это был худой, хилый старик с впалыми щеками и растрепанными волосами.
– Я дам вам воду! – снова и снова повторял старик.
– Ты знал! – заорал кто-то.
К старику плелся юноша с перекошенным от гнева лицом.
– Ты знал, сволочь! – правой рукой он схватил старика за грудки. – Я сломаю тебе челюсть, ублюдок!
Он оглядел остальных, будто ожидая поддержки.
Но до этого не было никому дела. Люди лежали, измученные смертоносной жарой. Им была нужна только вода, пресная вода.
– Не тронь его! – зарычал крупный, коренастый мужчина. Он выступил вперед – красный, обожженный солнцем. – Пусть ведет.
Старик указал на заросли и улыбнулся, сверкнув желтоватыми зубами. Держался он горделиво и снисходительно, разговаривая с остальными будто с неразумными детьми.
– Идемте за мной.
К нему, стеная от изнеможения, подползла рыжая девушка.
– Пиии-ить, – прохрипела она высушенным голосом.
Люди с трудом вставали на ноги и, шатаясь как от сильного опьянения, направились за стариком.
– Нужно пойти за ним, – сказала Мирия.
Брахур помог ей подняться.
Звучали незнакомые, теперь уже электронные мелодии – странные пассажи, музыкальная акробатика. Подчиняясь их ритму, люди еле передвигали одеревеневшие ноги. Колючие ветки рвали им одежду и царапали кожу. Несчастные падали, но вставали и брели за стариком, устремив вперед невидящий взгляд, продираясь сквозь ядовито-зеленые заросли.