Создательница
Шрифт:
— На самом деле, — сказала Орла, — события той ночи мало кому известны. Пока ты отсутствовала, чтобы писать контрольные и сервировать в баре напитки, мы последние несколько месяцев потратили на то, чтобы наш народ узнал, что это ты была той, кто остановил Разрушительный поток и починила разрыв в магии. Конечно последователи Антона винят во всём тебя, но многие люди ценят то, что ты сделала. И многие по-прежнему верны Кварторам.
Быть верными Кварторам и быть верными мне — это две совершенно разные вещи. Я как раз хотела сказать об этом, когда в разговор вступил
— Одно можно сказать наверняка: мы находимся в невыгодном положение. Антон обещает Восхождение ещё прежде, чем выберут приемника, и только с тремя членами Кварторы кажутся слабыми. Ты спасла наш народ два раза. Если во время выбора приемника ты примешь нашу сторону, это подтвердит то, что в глубине души все и так знают: нужно сохранить древние обычаи, Кварторов, Дома и основы нашего сообщества.
— Хотя я сама не совсем в этом уверена?
Орла отпрянула.
— Ты предпочла бы, чтобы власть захватили Серафимы? Они уничтожат наш народ, а также будут преследовать тебя, помяни мои слова! Не забывай, что они сделали с Верити.
Как будто это возможно! Я вспоминала об этом каждый день и возненавидела Орлу ещё больше, потому что та намекнула, будто я могу об этом забыть.
Она даже не заметила мой гнев и продолжила:
Значит ты действительно допустишь то, чтобы люди, которые убили твою лучшую подругу, достигли своей конечной цели? А что стало с местью, о которой ты всё время твердила? С твоей готовностью жертвовать, чтобы добиться для неё справедливости?
— Нет, — тихо сказал Люк. — Не смей внушать ей чувство вины, чтобы она подыграла.
Доминик широко распростер руки, приветливый, тёплый жест. Это был преднамеренный контраст к поведению Орлы, и я не повелась на него.
— Мы должны защищать тебя, Маура. Мы ведь всего лишь просим, чтобы ты публично встала на нашу сторону и показала народу, что мы всё ещё сильны.
Как только Кварторы вернут себе полную власть, мы сможем уничтожить Серафимов.
— Значит если я это сделаю, с Серафимами будет покончено? Как?
— Тебе не нужно об этом беспокоится, — сказал Доминик. — На данный момент самое важное защищать твою жизнь.
Люк прикоснулся к моей руке.
— Здесь в игру вступаю я. Мы можем наложить чары на те места, где ты бываешь и назначить тебе телохранителя. Скрыть тебя от Сумрачных, как сделала в своё время Эванжелина. И тогда то, что касается Антона, мы, в свою очередь, сможем перейти в наступление, — он приподнял вверх бровь.
— Ты в деле?
Я переплела пальцы и прислушалась к реакции магии. Страх и отчаянное стремление к миру. И я услышала ещё кое-что другое, очень тихий внутренний голос, шепчущий, что это, возможно, как раз то, что я всегда искала — не магия, а хитрая, голодная часть меня, которая всё ещё хотела отомстить.
Убить Эванжелину было недостаточно. Не только она приказала предать смерти Верити. Было несправедливо, что они остаются в живых, в то время как Верити была мертва. Было несправедливо, что этот выбор мне приходится делать без неё. Было несправедливо, что все планы, которые мы строили, были разрушены, и теперь я должна сама притворять их в жизнь. Серафимы должны быть наказаны, абсолютно все. Этот один раз я была одного мнения с Орлой: поражение Серафимов будет заслуженным. Верити тоже заслуживала того, чтобы они потерпели крах. В некотором смысле и я тоже.
Но Кварторы уже однажды обманули меня и использовали мою лояльность для собственной выгоды. Я должна действовать осторожно.
— Я приду на церемонию выбора приемника. Но на этом всё. Я не собираюсь вставать и выступать перед другими Дугами за ваше дело.
Орла задрала нос.
— А нам и не нужно твоё мнение, только присутствие.
Я одарила её явно неискренней улыбкой.
— Я так рада, что мы понимаем друг друга.
В разговор вмешался Паскаль:
— Первая ночь церемонии состоится меньше чем через две недели. Если Антон и его люди надеются вызвать Восхождение, то нанесут удар до этого события.
Люк толкнул меня в бок и попытался развеселить.
— Похоже мы проведём с тобой прекрасные часы, Мышонок.
— Часы…, - прошептала я и бросила взгляд на мои наручные часы. Было почти три часа ночи.
Люк понял мой намёк и спросил:
— Мы здесь уже закончили?
Доминик рассеяно обрисовывал символы на столе.
— Пока да.
— Хорошо.
Мы попрощались с Маргарет, и Люк выел меня из зала для встреч, провёл через освещённую свечами парадную, вниз по низким ступенькам собора и на улицу. В отличие от последнего раза, когда наша ночная прогулка вела через призрачно красивый, спокойный город, теперь улицы кишели прогуливающимися людьми, которые держали в руках большие пластиковые стаканы. Это было похоже на фестиваль «Taste of Chicago», только всё было ещё более грандиозным. Здесь было громче, оживлённее, дружелюбнее, ярче и беспорядочнее.
— А что здесь происходит? — спросила я, когда Люк взял меня за руку и увёл от праздничной толчеи.
— Карнавал, — сказал он. — Сегодня начинается Марди Гра. Безостановочно праздновать принимают уже с января, а сейчас самое ужасное время.
Группа пьяных студентов без рубашек склонилась над витиеватыми балконными перилами и выкрикивала мне непристойные высказывания и предложения, как я могла бы заработать жемчужины. Я проигнорировала их, но лицо Люка помрачнело. Он щёлкнул пальцами и пробормотал что-то, что начиналось со слов «проклятые туристы» и закончилось магией. Линии раздулись, когда он использовал их.
— Эй, детка! Покажи нам свои…
Металл в ночном воздухе вспыхнул белым светом, и студенты завизжали и завыли, отпрянули назад, дико размахивая руками. Ожоги изуродовали их голые животы там, где они прислонялись к перилам, и они забежали вовнутрь, требуя льда. Я, спотыкаясь, поспешила за Люком, который ускорил свой шаг.
— А ты разве никогда так не делаешь? — спросила я.
Люди поспешно уступали нам дорогу, а так как я не чувствовала, что Люк использует Линии, чтобы проложить нам дорогу через толпу, я предположила, что всё дело в его диком выражение лица.