Созвездие Чаши
Шрифт:
— Откуда ты знаешь? — спросил Альхели. — Все-таки врешь, я думаю…
— Нет, он не врет, — вступил незаметно подошедший Нунки, тонкокостный, русоголовый мальчишка лет четырнадцати, — Откуда узнал, это дело его… Только все правда. Изучать воронку пытались. А потом… ученые хотели вырыть кристалл из земли, или разрушить, правда, еще не придумали, как. Но несколько самых богатых людей собрались и выкупили Чашу… кто-то придумал, как можно ее использовать.
— Сволочи… — обронил Альхели.
— Поначалу туда запускали нанятых за деньги, но охотники быстро перевелись. Потом — взрослых бродяг и преступников. А потом…
— Это тебе дядя сверху рассказал, которому ты постельку греешь? — резко спросил Саиф. Нунки не смутился, только посмотрел печально большими коровьими глазами:
— Да.
Сверчок растерялся — о таком он еще не слышал. Но промолчал.
— Зоопарк, — говорил Мирах. — День открытых дверей, п…! Приходите, дорогие посетители, пока наши зверушки причесанные и приглаженные! Только раз в неделю платформы сюда спускают… не пропустите шоу…
Его резкое лицо и так-то недобрым было, а сейчас и вовсе — вылитый божок войны.
— А те, на платформах, нас совсем не боятся?
— Не боятся, — сквозь зубы ответил Мирах. — С ними постоянно охрана, а если и останешься наедине, так мигом вызовут, ежели что.
— Ну и… можно успеть, — сказал Альхели, поражаясь собственной кровожадности. Но почему-то мысль об убийстве не вызывала никакого отвращения… впрочем, и радости — тоже.
— А смысл? — хмыкнул Мирах. — Пробовали, не думай. Башку разнесут на раз, охранники-то. Толку? Здесь… — он прикрыл глаза, постоял, подставив тусклому солнцу лицо. Сказал буднично:
— Я не хочу подыхать, как тупое мясо. Тут я — живу, понимаешь? Не в смысле — ем типа, дышу… я ЖИВУ. И эти все, кредитками увешанные, такого в сто лет не поймут.
Платформы спускались, огражденные серебристыми перилами. Легкие, едва ли не воздушные — казались эдакими пирожными. В них были люди. Обычные, в костюмах, вечерних платьях. Не больше двадцати человек… они смеялись, перешептывались, выглядели дружелюбными и спокойными.
И Сверчок понял, будто в мозг вставили иглу — пронзительно-больно, — что здесь, в Чаше, не скроешь ничего. Не от этих, нарядных, болтающих на платформах — от своих, с коричневыми буквами на груди. Ничего не скроешь, совсем, и не надо выпендриваться — и страхи твои, и гонор они поймут и увидят прекрасно. Так же, как сейчас сам Альхели видел Нунки, идущего к некоему пожилому типу в дорогом темно-сером костюме, и улыбку Нунки видел — заранее надетую, плохо пристроенную на тонких губах. Он хочет жить и выбраться отсюда, и потому идет.
А эти, на платформах, так ничего и не поймут.
А Шедару махала красивая, молодая совсем, с платье стоимостью, наверное, с пол-города, пушистом, рыжем, сияющем, и Шедар отвесил снисходительный изящный поклон и застыл на месте, а лицо его тоже было маской, еще хуже, чем улыбка у Нунки, потому что ему было больно по-настоящему.
И Альхели не выдержал, отвернулся. А после кинулся со всех ног в «логово», не слушая окликов. И плевать, что ЭТИ хотели познакомиться с новичком.
— Ну, вот, — Мирах вывалил в «желоб» богатый улов. Несколько пластиночек-книг, и, самое главное — пару новых записей фильмов. Книги тут же расхватали, но получили по рукам:
— Обратно, живо!
С неохотой кинув добычу на синюю поверхность желоба, Сабик сказал обиженно:
— Чего выпендриваешься-то? Отдашь все равно… Ты ж сам не читаешь почти.
— Нечего хватать все подряд, не сороки. Получите в свой черед. Вот еще, — он положил перед подростками плоскую коробку с золотыми буквами на крышке — нарядный такой логотип, броский. Белочка стилизованная. Компания, производящая видеоигры — весьма дорогие, кстати.
— Мирах, ты божество!! — заорал Саиф, валясь перед ним на колени. — Девчонки, тащите ваши кактусы, будем ему благодарственный венок сооружать!
— Придурок, — довольно хмыкнул Мирах.
— Шедар говорил — не одобряется, — недоуменно спросил Сверчок у Хезе-Ушастика.
— Верно.
— А книги, записи — где Мирах их достает?
— Наверху, где же еще. У этих. Если не совсем явно, охрана терпит…
— Хм… — представить себе Мираха-попрошайку Альхели не мог, даже при всей неприязни к «островитянину».
А Хезе продолжил, уловив его сомнения:
— Э! Ты бы видел, как он с ними держится! Будто вот-вот плюнет кому-нибудь на лысину. А эти чудики прыгают рядом на задних лапках! Услужить всегда рады!
— Да, скажешь тоже! Кто они — и кто мы!
— Нет, ты и вправду никак не сообразишь, — рассмеялся Хезе. — Ты в зоопарке был? Там какой-нибудь верблюд плюнет на них, так они утираются и весь день ходят гордые. Кредитки есть, ума нет. Как же, зверушки, блин. Экзотика — если такая у тебя соизволит подарочек взять, еще и лапку пожмешь, и поклонишься, чтобы все видели — я, мол, любитель искусства, ценитель истинный!
Значит, заходы в Чашу — искусство. А почему бы и нет?
Удовольствием было смотреть, как пальцы Табита бегали по клавиатуре — невероятно быстро и точно. Он чуть наклонялся вперед в особо ответственные моменты, и покачивалась серебряная сережка-топорик.
Саиф примостился рядом с приятелем, зачарованно глядя в экран, где летали, кувыркались, распадались на части и вновь собирались люди, чудовища и непонятные геометрические объекты.
— Вот ведь насобачился! — не скрывая зависти, восторженно шипел Эниф. — Это кто ж ему такие штуки до Чаши подсовывал, а? Это ж игра дорогущая!
— Мирах, дай поиграть! — канючил Наос, увиваясь вокруг старшего.
— Дитё, ты сначала на кнопки жать научись, — беззлобно отвечал тот.
Сверчок тоже засмотрелся на руки Табита и на кран — только и на Мираха поглядывать не забывал. Тот отошел в тень и посмеивался, показывая крепкие зубы. Только было пригасшая неприязнь усилилась — ведь лестно ему, что ребята на него едва ли не молятся, когда притаскивает подачки… Там, наверху, сам принимает подарки, как собачонка — кость, и хвалится перед другими. Берите, мол, мне не жалко… вам в жизни такого не получить. А захочу — поломаю у вас на глазах.