Созвездие Силвана. Триады
Шрифт:
— Признаю, ты меня в этот раз сделал, — прочистив горло, смогла выдавить из себя.
— Один — один, — согласился мужчина, — я тогда себя вот так же примерно чувствовал.
Три года. Долго же он выжидал. Или же просто не мог найти? Помнится, тогда мой потерянный и немного расхлябанный вид вряд ли можно было связать с принадлежностью к правоохранительным органам.
Я говорила вам о моей второй самой большой ошибке в новой жизни? Да, но мало? Сейчас расскажу подробнее.
В ту ночь, когда я застала Мих-ала, кувыркающегося в постели с другой, было еще одно событие — мой первый рабочий день, в который мне только
Правда, топиться, вернее, топить свое горе решила совсем не оригинальным способом. Проще говоря, пошла искать истину на дне бокала в ближайшем приличном баре.
Набралась я тогда прилично. Но вот незадача, тэнквартская кровь, смешавшаяся с моей даже с влитых в себя полутора литров достаточно крепкого алкоголя, позволила организму только немного расслабиться. Упиться до состояния нестояния не вышло. Можно было бы и еще себе кинуть пару стопок на грудь, но…
Во-первых, я считала это лишней тратой времени. А во-вторых — деньги решено было экономить. Богатый любовник был мной брошен, а в ближайшие полгода мне ничего не светило кроме зарплаты практиканта — помощника шерифа, в должность которого я тогда только вступила. И она не шла ни в какое сравнение с реальной ставкой уже действующего полномочного шерифа.
В принципе, второе послужило еще и причиной моего решения возвращаться из бара домой пешком, экономя оставшиеся дени на поездке в текскаре. Путь мой был долгим — квартал, в котором до сих пор живет любвеобильный Гато считается элитным. Мой — тоже неплохой, хоть и классом пониже, но вполне престижный. Загвоздка заключалась только в том, что между ними вклинивался, словно узким языком, не самые благоприятный район. Вроде тихий и спокойный — пусть и не богатый, — но в нем вечно что-то происходило.
Обоим — и моему, и Мих-аловскому, — кварталам это не мешало, потому как жители их передвигались в основном или на служебных, или на личных таккарах. Ну в крайнем случае вызывали текскар с автопилотом. Так что, сталкиваться в живую с не самыми благополучными соседями не доводилось. А вот в тот раз я…
Сами знаете, пьяным море по колено. Именно это, я считаю, толкнуло меня, безоружную, побежать на звуки драки и начавшейся пальбы из лейз-ов, характерный свист и легкий треск лучей которых ни с чем не спутаешь.
Подоспела я вовремя — как раз, чтобы своими воплями перепугать нападавших, хотевших, видимо, решить свои дела тихо. Почему меня там же не положили, рядом с обнаруженным вполне себе живым мужиком, которому только и досталось, что несколько побоев да срезанный лучом кусок кожи на предплечье, не знаю. Вернее, тогда не понимала.
Теперь же осознаю, что мои вопли о вызванной полиции сыграли не маловажную роль. Убить кого-то из семьи Рха — подписать себе не просто смертельный приговор, а не публичное, только для просмотра своими, колесование со всеми остальными средневековыми пытками вместе взятыми. А уж лишние свидетели процессу убиения и явление полиции — прямая к этому дорога.
Правда, неожиданно спасенный мной индивид тоже не спешил на встречу со стражами порядка. Потому, зачем-то сграбастав пьяноватую меня, сам на сверхзвуковой исчез с места несостоявшегося покушения.
Уже спустя пятнадцать минут мы оказались в неприметной однокомнатной квартирке с обшарпанной мебелью, забитым под завязку деликатесами холодильником и богатым на выбор аптечным шкафом размером два на два. Последний меня особо впечатлил.
«На, обработай» — это первое и, по-моему, единственное членораздельное, что проворчал мне тогда вроде как спасенный мной мужчина, тыкая в руки походной аптечкой уже выуженной из шкафа.
Курс оказания первой помощи мы проходили, так что, что делать со всем этим «чудом инженерной и биологической мысли», я знала. Проблему составило другое. Еще окончательно не проветрившиеся мозги дали какой-то странный сбой. Или хотите, можете назвать это временным отклонением на почве сильного расстройства…
Мне жутко понравилось прикасаться к этому совершенно незнакомому телу. Испорченная рубашка давно валялась разорванной тряпкой где-то в углу комнаты, а я, чуть ли не поглаживая собственными пальчиками местами рубцеватую от старых шрамов кожу, обрабатывала рану антисептиком и накладывала медицинским пистолетом швы-скобы, стягивая края раны и крепя на всякий случай дренаж. Чтобы если и пойдет нагноение, то рану не пришлось бы вскрывать повторно, о чем не преминула доложиться и раненному.
От каждого нового укола мужское тело рефлекторно вздрагивало, хозяин его, тела, чуть морщился, но внимания не обращал, продолжая все так же давать указания по собственному коммуникатору неизвестному мне собеседнику.
Странное у меня тогда было состояние. Где-то глубоко внутри, умом понимала, что стоит оттуда поскорее уходить и больше никогда даже попытки не делать встретить этого мужчину. А вот остальная часть меня просила об обратном. Тут и голос природной вредности нашептывал отомстить гулящему, только что брошенному, любовнику его же монетой. И либидо решило высказаться за то, что такое тело грех упустить и не расслабиться… В общем, хмель во мне отыгрывался по полной.
И только этим я могу объяснить растерянность, не позволившую ответить отказом сразу, когда угрюмый, неразговорчивый уже с закрепленной мной повязкой, индивид, отложив комм, повернулся ко мне и… поцеловал.
Крепко так, сладко. Настолько маняще, что растерянность быстро уступила место страсти и я, не придумав ничего лучшего, послала все к черту и решила: «будь, что будет!».
То, что было дальше иначе, как сумасшествием не назовёшь. Мы будто пытались друг другу доказать, что живее всех живых. Вырывая друг у друга каждый стон блаженства и радости обладания, как последнее свидетельство нашего взаимного существования. Иногда доходя даже до более жёстких действий. Нежно-розовой, тягучей сладости не было места в этой борьбе. У меня такого даже с Гато никогда не случалось. А уж говорить о его опыте — не стоит…
Ранее утро (скорее даже, остатки уходящей ночи) я встретила под тихое посапывание уставшего мужчины у себя под боком, с трезвой головой и кучей панических мыслей в ней. Решила последовать самой здравой из них — смыться. Все же связь, пусть и единоразовая, с явно уголовным элементом — не самый лучший старт для карьерного роста будущего шерифа. На поддержку Мих-ала я больше не рассчитывала, потому о собственной репутации забеспокоилась сразу, как только в голове прояснилось от любовного угара.