Созвездие Силвана. Триады
Шрифт:
Предполагалось, видимо, поспрашивать сослуживцев. Я миролюбиво согласилась — поспрашиваю. Правда, второй раз встречаться особым желанием не горела. Неловкость, возникающая в его присутствии, рождала не самые приятные ощущения.
Правда, у меня под воображаемым носом тут же поманили «конфеткой», пообещав к следующему разу, переговорить со всеми хозяевами борделей и не только, и что-нибудь еще нарыть. В общем, обнадёжил.
О чем еще говорить с представителем семьи Рха, я больше не знала. Вроде все уже переговорено, а кое-что и по второму кругу…
— Ну что ж, — стала я подниматься со стула, — будем на связи. Я так понимаю, ты будешь представлять Семью в этом деле на постоянной основе?
— Угу, — кивнул ехидно лыбящийся тэнкварт, — смотрю на тебя и понять не могу.
— Что именно? — вынуждена была снова плюхнулась на уже осточертевший предмет мебели.
— Если бы не отсутствие симпатичных рожек на твоём хорошеньком лобике в жизни бы не сказал, что ты Призванная, — и чего пристал, спрашивается? Уже вроде бы все выяснили.
— Ты еще скажи — за чистокровную бы принял, — ухмыльнулась устало я.
— И скажу, — не сдавался тот, — я видел Призванного из предыдущей партии. Ты с ним и рядом не стояла, — бровь вновь вопросительно подняла на подобное заявление, ожидая разъяснения, — по жребию ему выпала честь породниться тоже с семьей тэнквартов. И, я тебе скажу, мутации практически не изменили его внешность. Кожа еле-еле оливковым оттенена, зрачки, разрез глаз, даже ногти остались практически прежними.
Посмотрела на свои коготки. Нет, такими же твердыми, как у чистокровных тэнквартов, они не стали. Но, приобрели особую прочность и схожий с этой расой темно-коричневый, почти шоколадный, окрас, который я упорно замалёвывала всевозможными яркими лаками.
Посмотрела еще раз на собеседника, который, видимо, ожидал как минимум оправданий, как максимум подробных объяснений. Неужели думает, что семья Тха для чего-то прятала девушку, меня, то есть, столько лет, чтобы сейчас вывести на игровое поле? Ведь бред же, как он не понимает?
В голове сделала пометку напроситься к Большой Ма на завтрак — выяснить, что там с этим брачным договором с Рха. Что-то с ним, наверное, нечисто…
— Доказывать тебе ничего не буду, — устало отмахнулась от него и снова поднялась со стула, — информация о последнем призыве в свободном доступе в сети на странице админ-департамента Института «Ковчег». Не все, конечно, но основное там есть, в том числе и фотография меня прежней. Хорошо ещё подлечили прежде, чем фотографировать, а то зрелище, скажу тебе, еще те было бы. Хочешь — залезь полюбуйся. Все остальное тебя не касается.
Ощущения были такие, будто я мешки таскала, а не разговоры вела с одним тэнквартом. Правда, один этот тип стоил десяти разгруженных вагонов, наверное. Я себя такой дохленькой не чувствовала уже давно, с первого занятия физподготовкой на курсах. И то, тогда, по-моему, было полегче.
Стол остался позади, как и его хозяин. До двери через громаду кабинета шла медленно. Не потому, что ждала, когда позовут, а просто сил было как у выжатого лимона. Окликнул он меня уже у двери:
— Говорят тебя уже сватают и Теор был одним из претендентов, — в глазах у тэнкварта подозрительно зло блеснули глаза.
— Большая Ма может сколько угодно строить планы, — пожала плечами, облокачиваясь на уже приоткрытую дверь, — я ее очень уважаю, но закон четко гласит — по обоюдному согласию. А я, как ты понимаешь, не горю желанием сажать кого-то себе на шею, чтоб подтирать мужские сопли. Со своей бы жизнью разобраться. А Теора я только в качестве мертвяка и видела. Живьем познакомиться не получилось.
— Ну-ну, — снова хмыкнул Рха, — я с тобой свяжусь, если что.
— Ладно, — кивнула, махнув рукой на прощание, захлопнула дверь с тоской поглядывая на длиннющий коридор. Перевела взгляд на все того же молчаливого громилу-сопровождающего, что так и простоял в ожидании меня под дверью.
— Я вас проведу, — громыхнул он, будто камни где-то прокатились.
Не возражая поплелась за ним. Путь обратно мне показался еще длиннее, чем туда. В клубе техник все еще копалась в настройках, теперь уже на всех одновременно площадках виртуальные танцовщицы то извивались змеями, то переходили на более рваные движения. Видимо делался последний прогон перед открытием. Музыка в этот раз громыхала так, что я, по-моему, даже легкую контузию заработала, пока оттуда не убежала.
В остальных помещениях ничего примечательного не наблюдалось и я, нагоняя провожающего, постаралась побыстрее убраться из здания. Даже едва не снесла дворецкого с дверью, когда тот замешкался, открывая ее.
В таккаре было немного холодновато, так что пришлось покопаться в искине, чтобы включился обогрев, а сама откинулась на подголовник и прикрыла глаза. Здорово потряхивало. То ли действительно замерзла, то ли просто после нервов попускать начало.
Разговор дался мне нелегко. Внутреннее напряжение зашкаливало. Приходилось контролировать каждый вздох, каждое чертово движение, чтобы не выдать истинных эмоций. А все потому, что собственный разум — предатель! — то и дело подкидывал воспоминания о тактильных ощущениях во время последней и единственной же встречи с Фамиром Рха.
То пальцы покалывать начнёт от желания снова пройтись легким касанием по давно зажившим, старым рубцам. То губы, бессовестные, немного защиплет, щекоча, будто снова ощущают легкие поцелуи мужчины. То… в общем, никакая работа в голову не лезла. А мне то и дело приходилось силой заставлять себя вернуться в действительность и не показать виду, что опять где-то там в империях витала.
***
Здание городской мэрии, где Гато имел свой кабинет и числился, пока что, всего лишь членом городского совета, находилось в центре, рядом с площадью Трёх Первородных. Личности, в честь которых была поименована она, были мне незнакомы. Из краткого курса истории в памяти отложилось только что-то вроде о трёх первых рожденных на планете, то есть, уже можно сказать коренных аборигенов Нового Марса. Чем именно эти трое таким выдающимся прославились, я не помнила. Да и вообще, интересовалась и тогда, и тем более сейчас этим мало.
Уже въезжая на площадь сразу было видно — предвыборная компания подходит к своему апогею — световые голографические баннеры вспыхивали и искрили в воздухе, призывая народ не филонить и таки посетить через четырнадцать дней предстоящее мероприятие. Сверху, над самой крышей в небе тихо плыли, меняясь местами, голографические портреты размером два на полтора всех претендентов на пост.
Я даже залюбовалась, на минутку остановив свою махину, улыбкой Мих-ала. Такой обаятельной кобелиной улыбки от него можно было только добиться, пообещав ночь исполнения всех его сексуальных желаний. Абсолютно всех. А фантазия у него, между прочим богатая и неиссякаемая, так что сами понимаете, такое ему перепадало редко. Хоть бабы и липли к нему как мухи к говну, но не всякая была готова к вывертам чужого ума.