Созвездие Ворона
Шрифт:
«Разумеется, это ведь не американский пилот», — добавила про себя Татьяна. Вслух, однако, сказала другое:
— Не думаю, что смогу простить себе, если с вами что-нибудь случится. Вам сейчас приготовят комнату.
Огонь горел в камине. Захаржевская вспоминала, как совсем недавно здесь так горячо спорил с Нилом Питер Дубойс. Тогда разговор шел о влиянии иллюминатов на мировой политический процесс, судьбе планеты в целом и России в частности, теперь же в компании с Нилом и Берчем ей предстояло обдумать и решить судьбу Ордена, а следовательно, в какой-то мере и судьбу всего человечества. Она, однако,
— Как я и предполагал, у вас нет четкого плана действий относительно будущего Ордена, — сказал Берч.
Вещи сейчас назывались своими именами. Подозрения отошли на второй план. Если Хэмфри Ли Берч, начальник Федерального бюро расследований, и не был другом леди Морвен, у них были общие цели.
— Очевидно, у вас он есть, — сказал Баренцев.
Берч кивнул:
— Получив контроль над обеими партиями, мы разделим сферы влияния, прекратим грызню и сдержим разрушительный эффект от некоторых операций, которые обещают принести высокие дивиденды Ордену, но которые могут непредсказуемым образом отразиться на будущем как Америки, так и самих господ иллюминатов.
— Обычно они неплохо решают свои проблемы, — напомнил Баренцев.
— Говоря «они», вы имеете в виду — «мы»? — осведомился Берч.
— Да!
— Но сейчас наступает момент, когда вам и вашим друзьям так или иначе придется пересмотреть взгляды на устройство Ордена. И все мы здесь заинтересованы в том, чтобы помочь им адаптироваться к новым реальностям как можно быстрее…
Татьяна улыбнулась, вспомнив надменные физиономии своих подданных, ощущающих себя властителями мира. Они и не подозревают, что всем им уготована роль подопытных крысок.
— Что ж, давайте обсудим некоторые детали, — продолжил Берч. — В качестве места собрания я предложил бы один замок во Франции, который…
— Но место и время давно определены, — прервала его Татьяна. — Через день мне надлежит быть в Майами.
— Вот как? — Берч поднял кустистые брови. — О, так вам еще не сообщили?.. Странно.
— Что мне должны были сообщить? — напористо спросила Татьяна.
— Одну новость. Как таковая, она не очень радостна, но для нас как нельзя…
На сей раз директора ФБР прервала мелодия «Половецких плясок».
— Простите, — Татьяна нажала кнопочку мобильного телефона. — Я слушаю.
— Ваша светлость, — голос Уильяма Петти был исполнен такого трагического пафоса, что у нее екнуло сердце. — С глубочайшим прискорбием сообщаю вам о безвременной кончине мистера Джеймса Мэррика Хэммонда, последовавшей в ночь на девятнадцатое декабря сего года…
Татьяна с облегчением перевела дух. «Ничего себе безвременной! — подумала она с объяснимым злорадством. — Старому упырю было лет сто, не меньше».
— Передайте мои соболезнования миссис Хэммонд и мистеру Джеймсу-младшему. Какая невосполнимая утрата! — «Особенно для тебя и твоего дружка Макмиллана», — добавила она про себя.
— Церемония прощания с покойным состоится… — тоном заправского церемониймейстера вещал Петти.
— На этот день у нас были совсем другие планы, — дослушав его тираду, заметила Татьяна.
— Человек предполагает — бог располагает! — назидательно изрек Петти. — В связи с этими
— М-да, страна потеряла крупного налогоплательщика, а нефтяное лобби — испытанного бойца, — резюмировал Берч. — Мир его праху, как говорится, все там будем… Итак, вернемся к нашим баранам. Это место, Занаду, — он обвел рукой вокруг себя, — также идеально подходит для задуманного, но полагаю, со стороны Капитула будут веские возражения. Многие из стариков откажутся от путешествия морем или на вертолете. Тяжело, да и опасно. С возрастом начинаешь чаще думать о безопасности, о бессмертии души, это ли не парадокс?
— Не знаю, — сказала Татьяна, которой почудился какой-то скрытый намек в этих словах.
— Да, разумеется, — он улыбнулся.
— На самом деле, преимуществ в данном случае не так уж и много! — возразил Баренцев.
— Мне не хотелось бы видеть здесь этих людей! — категорически мотнула головой Татьяна.
У нее и в самом деле возникло крайне неприятное чувство, стоило представить компанию этих чудовищ, засевшую в Занаду. Особенно, если погода испортится.
— В таком случае, снимаю предложение окончательно! — сказал Берч. — Тем более, что кое-кто из них осведомлен о здешних чудесах и может начать сомневаться в увиденном раньше, чем нам это нужно. А что касается оборудования и прочего, то все это можно легко разместить в замке. Если кому-нибудь придет в голову затеять задним числом расследование, он ничего не узнает. Впрочем, это уже не будет иметь значения.
Они беседовали как старые друзья-заговорщики, которые только недавно расстались и вот собрались снова, чтобы обсудить нюансы предстоящей операции. Когда господин Берч удалился на покой, Татьяна еще долго сидела, разглядывая его фотографии и словно продолжая мысленный диалог с ним. Человек, занимавший такую должность, как он, неважно где — в России или Америке, по определению должен быть монстром. Или это в ней говорит предубеждение советского человека против любой власти и в первую очередь — силовых структур?
«Нет, господин Берч, — говорила она себе, разглядывая снова и снова собранные секретарем снимки, — вы темная лошадка! Очень темная. И если бежать с вами в одной упряжке — себе дороже может выйти. Только придется, видимо! Ничего не поделаешь!»
Впрочем, американец произвел на нее самое благоприятное впечатление, как бы ни хотелось ей убедить себя в обратном. Теперь она и на снимки эти самые смотрела совсем по-иному. Берч чем-то напомнил ей Макса Рабе, особенно здесь, в Занаду, в этой обстановке. И кажется, не только ей одной.
— Мистер Берч еще к нам заглянет? — спросил тем же вечером Нил-Ро, когда Тата пришла попрощаться с ним перед сном.
— Тебе бы этого хотелось? — удивленно подняла брови Татьяна, накрывая его одеялом.
— Он рассказал много интересного и обещал показать Академию в Куантико…
— Ясно!
— А Тому он не понравился.
— Вот как?
— И Том ему не понравился. Я думаю, это оттого, что Том перешел из ФБР работать к папе Нилу…
Татьяна покачала головой, дивясь такой рассудительности. Потом укутала его одеялом и вышла.