Созвездие Ворона
Шрифт:
— Некоторое время, — продолжал вещать Слайвер, — миссис Клэр находилась в связи с Полом Розеном, совершила побег…
Интересно — сначала ему рассказали о Костаниди и только потом о тех, из-за кого было разыграно то чудовищное представление с акулой. Нет, все не случайно.
Она вошла и, не задерживаясь у порога, направилась к столу. Слайвер сначала отодвинулся в тень, тени в кабинете было мало, но он нашел куда спрятаться, а потом и вовсе растворился словно Чеширский кот — без следа. Бесшумно закрылась дверца, ведущая в его кабинет, за стеной.
Она не сильно изменилась, не так сильно как ему показалось, когда он рассматривал фотографию. Волосы были такими же, как тогда, светлые, почти белые, ниспадали на плечи. Дубойс не был по натуре поэтом и никогда не жалел об этом, за исключением того времени, когда он видел Клэр. Так было когда-то, так было и сейчас.
Клэр села, не дожидаясь приглашения. Дубойс ничего не говорил. Судя по выражению ее лица, она не узнала его. Значит, ей ничего заранее не сказали!
— Добрый день, миссис Безансон! — он постарался, чтобы голос звучал ровно.
Она кивнула.
— Господин… Мне не назвали ваше имя.
— Дубойс… Питер Дубойс!
Она прищурилась недоуменно:
— Питер?!..
За последующие два часа им предстояло многое сказать друг другу. Питер узнал то, чего не было и не могло быть даже в досье Ред-Рока… Поначалу Клэр отнеслась к нему с вполне объяснимым недоверием. Здесь, в Центре, следовало быть готовой к любым фокусам, и появление старого друга могло быть очередным психологическим трюком, вроде того случая с побегом, когда ей и Павлу Розену позволили бежать в пустыню, чтобы найти сбившимися с курса и почти умирающими от жажды… Но тогда была очевидна цель: окончательно лишить Павла надежды, заставить поверить в то, что оставить Ред-Рок — безнадежная затея. А какой смысл сейчас морочить ей голову? Сейчас, когда все так успешно развивается, и сомневаться в ее покорности нет никаких оснований. Сейчас, когда в Центре происходят такие перемены?
Или это своего рода компенсация?
Павел оставил Ред-Рок, он свободен, он наверняка воссоединился с супругой, а Клэр — Клэр вернули старого возлюбленного. В те далекие, как теперь казалось, годы она сама была почти влюблена в него. «Почти», потому что желания ее тогда были неясны для нее самой — юность, безмятежная пора, пьянящее предчувствие свободы и взрослой жизни. Она понимала, что Питер Дубойс имеет на нее виды, и это только забавляло ее тогда. Но когда он исчез из ее жизни, ощутила грусть, словно потеряла нечто очень важное. Теперь он сидел напротив нее и рассматривал с каким-то недоверием, словно это у него были причины сомневаться в случайности этой встречи. А может быть, и в ее реальности. Клэр внезапно почувствовала, что хочет подойти к нему и прикоснуться. Но она сдержалась. То, что перед ней не призрак и не оптическая иллюзия, было уже ясно.
Питер Дубойс испытывал схожие чувства. Если ему и дальше предстоит играть роль администратора, то, по крайней мере, сегодня ему хотелось взять в этой игре тайм-аут.
Ему было понятно ее состояние. Ему и самому казалось поначалу, что эта встреча не может быть случайной. Кто-то нарочно свел их вместе. Однако, рассуждая здраво, такая хитроумная комбинация не имела конечного смысла. Либо этот смысл лежал за пределами его понимания. Так или иначе, Питер решил, что не стоит ломать голову, раз ответа все равно не найти. Слишком много за последнее время в его жизни было неожиданностей. Он чувствовал, что истина, как говорится в одном популярном сериале, «где-то рядом», но обнаружить ее, похоже, ему не дано. Хотелось простоты.
— Что мне сказать тебе? — вопрошала Клэр десятью минутами позже, когда их уже не разделял стол администратора.
Они переместились в один из небольших залов на последнем восьмом этаже административного здания. Отсюда можно было видеть корпуса, разделенные аккуратными дорожками и газонами.
— Что сказать тебе?! — повторила она, придав пафоса голосу. — Рассказать о том, как моя мать, овдовев, нашла себе другого мужчину, из тех, знаешь, любителей жить за чужой счет? Как она спустила на этого ублюдка все, что мы имели, предоставив мне самостоятельно заботиться и о собственном пропитании и об образовании?.. Я сумела кое-чего добиться, но орнитология — не та профессия, что способна обеспечить уровень жизни, к которому я стремилась. Ты же знаешь, я всегда любила роскошествовать. В один прекрасный лень, я поняла, что время уходит безвозвратно и надо что-то предпринять. Найти мужа не сложно, сложнее заставить его относиться к тебе по-человечески… Теперь я здесь! — закончила она с грустной улыбкой.
«Ни слова о Павле Розене», — заметил про себя Дубойс. Конечно, она знает, что ему и так все известно.
— Ты убила его? — спросил он. Он знал, что на суде Клэр так и не признала своей вины.
— Ну что ты! — ответила она, облизав губы. — Я никогда бы не причинила зла своему мужу, даже после того, как застала его в ванной, когда он лапал одну из своих деревенских потаскушек. Ты же знаешь все эти целомудренные сельские нравы! Чистая пастораль… Знаешь, моя мать утверждала, что к тридцати годам женщине необходимо иметь мужа, пусть даже бывшего… Вот она бы порадовалась!
— Я знаю, она умерла, — кивнул Питер.
Пересказывая вкратце события своей жизни, Клэр старалась максимально тщательно подбирать слова. Были вещи, о которых ей не хотелось говорить, были те, о которых нельзя было не сказать.
— У меня мурашки по коже от этого Слайвера… Почему он до сих пор здесь? — спросила она вечером.
— Я еще ничего здесь не знаю, — объяснил Дубойс. — кто-то должен ввести меня в курс дел.
— Я могу это сделать, по крайней мере, в той части, что касается исследовательских программ, в которых я участвую, — сказала Клэр. — Так ты будешь меньше общаться с ним…
— И больше с тобой, — закончил он.
Питер чувствовал себя захмелевшим. Клэр принесла с собой бутылку, и они прикончили ее под жаркое. Теперь он уже не ощущал себя ссыльным римским сенатором или комендантом нацистского концлагеря… Под локтем были подушки. Его апартаменты были вполне комфортабельны. Под ними расстилался засыпающий Ред-Рок, в научных корпусах во многих окнах еще горел свет. Работа там продолжалась и ночью. «Ученые!» — подумал Дубойс, на этот раз не с дневным раздражением, а с каким-то покровительственным добродушием. Сейчас он напоминал себе скорее кого-то из военачальников прошлого, Антония в гостях у Клеопатры. Он на завоеванной территории. Все неожиданно переменилось с этой встречей. Переменилось так стремительно, что он еще до конца не осознал этой перемены. Но уже чувствовал, что жизнь обретает смысл. Это было пьянящее чувство. Теперь он снова знал, ради чего жить и бороться. Не ради безопасности государства или всего человечества. Он знал теперь, в чьих руках эта безопасность, и знал, что противостоять этим людям не сможет. Никто не сможет. Остается ждать, когда змея пожрет самое себя. Начало, вероятно, уже положено. Некоторые сведения о разделе в Ордене просочились к нему через Нила Баренцева. Информация была строго дозирована. С тех пор, как Питер был удален из Занаду, кончилась эпоха безграничного доверия.
В любом случае, его все это уже не касалось. Пора было подумать о себе.
— Странно, — сказал он, ответив на ее поцелуй.
Поцелуи были поначалу торопливы и осторожны, словно оба еще все не могли поверить в реальность этой встречи и боялись спугнуть призрак… Но это продолжалось недолго, вскоре поцелуи слились в один долгий, Клэр пахла цветами, он зарылся в ее волосы, вдыхая этот запах.
— Так странно, еще сегодня утром, едва приехав, я мечтал вырваться отсюда… Но сейчас я рад, что все так получилось. Может быть, я должен был пройти через псе это, чтобы снова обрести тебя…