Созвездие жадных псов
Шрифт:
Я тупо кивала в такт его словам.
– Вам плохо? – участливо поинтересовался врач и тут же крикнул: – Катя, принеси валерьянку!
– Не надо, – пробормотала я. – А отчего с ней такие жуткие вещи произошли?
– Ее привезли по «Скорой», – пояснил доктор, – взяли сразу в экстренную хирургию. Организм молодой, сильный, боролся, как мог, но увы!
– Вы сообщили в милицию?
– Так работники ГИБДД все сделали, – спокойно пояснил врач, – только, как всегда, никого не найдут.
– Почему?
– Ну у нас тут, на этаже, много из-под колес, – разоткровенничался эскулап, – приходят следователи, и каждый раз одна картина. Ничегошеньки пострадавший не помнит: ни цвета, ни номера… Свидетели тоже чушь несут – гиблое дело. Если водитель сам на месте аварии не остался, все. А в случае с Яковлевой и спросить-то некого, она просто лежала, ее случайно шофер-дальнобойщик заметил, в кювете…
Я вновь дошла до «Проспекта Мира» и уселась на ту же скамейку. Оборвалась единственная ниточка, ведущая к убийце. И что же теперь делать? Искать его среди домашних Славина. Проверить надо всех: Нору, Тамару, Аню, милых деток Николая, Андрея, Сергея, тихую дочку Свету и саму Ребекку. Хотя нет, Бекки тут явно ни при чем, стала бы она нанимать меня, если бы была замешана в преступлении. Нет, Ребекка – единственный человек, который может помочь в поисках, вот сейчас вернусь домой и поговорю с ней.
Но сразу попасть в Алябьево мне не удалось. Отчего-то все электрички, следовавшие в сторону Калуги, были отменены. Вернее, на 14.10 я не успела, а следующая отправлялась лишь в 17.20, те, что в промежутке, доезжали только до Солнечной. Побродив около билетных касс, я приняла соломоново решение: доеду до Солнечной, а там сяду на маршрутное такси. Уже отъезжая от вокзала, я вспомнила, что забыла купить детективы, и расстроилась. Вряд ли на станции стоит лоток с книгами. Хотя почему бы и нет?
Самое интересное, что на платформе были сразу две точки, предлагавшие литературу. Одна меня не слишком заинтересовала. Худая, почти изможденная женщина с мрачно горевшими глазами, одетая не по погоде в глухое, темное платье, торговала книгами на религиозную тематику, зато в двух шагах от нее, на складных столиках, раскинулось настоящее великолепие – обожаемые мною издания в бумажных ярких обложках.
Я принялась отбирать томики. Продавец, молодой парень, лузгающий без остановки семечки, быстро подсчитал сумму. Я полезла в сумку и не нашла там кошелька. Пришлось в полном отчаянии вытряхивать на столик содержимое ридикюльчика: расческа, зеркальце, пудреница, носовой платок, пара ментоловых конфеток, ключи, водительские права, жвачка «Орбит», какие-то скомканные бумажки, ручка… Но кошелек, довольно большой, из искусственной кожи с надписью «Версаче», подарок Кирюшки на день рождения, исчез без следа.
Глаза наполнились слезами. Нет, это уже слишком! Вчера триста рублей, сегодня двести…
– Все потому, что бесовские книжонки купить решила, – злорадствовала тетка с церковной литературой. – Господь, он все видит. Вот кабы ко мне подошла, так и денежки бы остались. Это ангел-хранитель беду от тебя отвел, чтобы гадость не приобрела.
– Слышь, Настька, заткнись подобру-поздорову! – рявкнул парень и плюнул в сторону женщины шелухой. – Ей-богу, договоришься, поколочу. Надоела, богомолка хренова! А вы, дама, не расстраивайтесь. Примета такая есть – немного потеряешь, потом больше получишь. Я тут до девяти вечера просижу, книжечки ваши никто не возьмет, сходите домой за деньгами и возвращайтесь. А то, хотите, так забирайте. Завтра на работу поедете и занесете.
– Вы мне поверите? – удивилась я.
– Хорошего человека сразу видно, – усмехнулся парень.
– Можно, я тогда одну возьму, вот эту? А деньги – либо сегодня вечером, либо завтра привезу.
– Силен, дьявол, силен, – завела «церковница», – ангел упреждает, а бес искушает. Не бери книги, на Страшном суде ответишь! Подумай, зачем господь тебя денег лишил, покайся!
– Настька, закрой хлебало! – вызверился торговец.
– Правду говорю, – бубнила тетка, пока я складывала вещи в сумочку, – правду. Вон, у тебя ежели кто что купит, тут же расплата и наступает.
– Ты чего несешь?
– Ага, – засмеялась женщина, – сам знаешь. Третьего дня мужик бесовщину взял, отошел, да на ровном месте упал и ногу сломал, скажешь, не было?
– С каждым случиться может, он выпивши был.
– Бабка книжонку купила, так у ей сердце схватило, «Скорая» приезжала…
– Ну и что? Старая совсем, а жара какая?!
– Нет, – хрипло каркала фанатка, – нет, божья кара настигла за разврат. А та девка расфуфыренная? Схватила дрянь и мигом под поездом оказалась.
От неожиданности я уронила незакрытую сумочку, и все сложенное высыпалось на платформу.
– Вы видели, как погибла Лика?
– Жуть! – дернулся парень. – Я два дня потом не мог торговать.
– Чуял свою вину, – прокомментировала Настя.
Я глянула на продавца.
– Как тебя зовут?
– Миша.
– Видишь ли, Мишенька, несчастная девушка, угодившая под электричку, моя родственница, не можешь ли ты припомнить, как все произошло?
Михаил наморщился, потом потер затылок и начал рассказ.
В тот день он, как всегда, торговал детективами и любовными романами. На бизнес не жалуется, народ хватает книжки, есть даже постоянные покупатели, заказывающие новинки… Но девушку, купившую произведение Джеки Коллинз, он не знал. Она впервые подошла к его лотку и, честно говоря, была мало похожа на человека, пользующегося электричкой. Незнакомка резко выделялась среди толпы, топтавшейся на платформе в ожидании поезда. Во-первых, элегантной одеждой, красивой ярко-зеленой сумочкой и такими же туфлями, во-вторых, прической. И пахло от нее потрясающе. Пока красавица перебирала книги, Миша наслаждался ароматом незнакомых духов. Его жена купила себе недавно «Русскую красавицу», и Мише нравился этот запах. Но от дамы веяло необыкновенным парфюмом, очевидно, так благоухает богатство.
Женщина разглядывала прилавок, и тут у нее в сумочке зазвонил телефон. Она вытащила маленький аппаратик и мелодичным голосом сказала:
– Жду тебя, хорошо, спасибо.
Потом сунула крохотный телефончик в карман, подняла на Мишу бездонные глаза и нежным голосом сказала:
– Вот эту, пожалуй.
Глядя в ее приветливо улыбающееся лицо, Миша пробормотал ошарашенно:
– Двенадцать рублей.
Отчего-то он назвал отпускную цену склада. Незнакомка изящной ручкой протянула пятидесятирублевую купюру, и тут сзади подошел мужчина и произнес: