Спас на крови
Шрифт:
В принципе, всё шло по плану. Оркестр обеспечил, еду-питьё обеспечил, наблюдатели будут, канцелярия на месте, а грамотных солдатиков найдем из числа присутствующих.
Полтора часа отведенных на организацию, я не заметил в принципе. Показалось всё, как будто минуло не более десяти минут. И вот! Зал, начинали заполнять ходячие раненые. Кто-то просто хромал, кто-то шёл с палочкой, кто-то медленно передвигался на костылях. Обязательно неподалёку вились санитарки, так, на всякий пожарный случай. И вот, настал тотчас…
Я вышел на сцену, коротко поклонился присутствующим и прошествовал за трибуну, а затем с важным видом стал раскладывать свои бумаги, на небольшом предметном столике с теми тезисами, что набрасывал сидя в купе, почти всю дорогу в Киев.
– Здравствуйте дамы и господа, а также, мои фронтовые товарищи, братья по вере и Отечеству! – казалось от моих слов зависли все, даже кто-то из оркестра нервно дернул рукой, задев струну
– Пяуууу-винь! – на виновника тут же шикнул дирижёр, призывая того к осторожности. Я же сделал вид, что ничего не заметил, продолжил:
– Братья и сестры! Сегодня…, на первом съезде солдатских, имперских и народных комиссаров…, я хотел бы…, передать приветствие и наилучшие пожелания от Императора российского, вседержителя Николая Второго, Романова! – тут же последовали громкие аплодисменты. Мне показалось, что присутствующие в зале стали слегка заводиться и оживать. Ну правильно лежишь, вот так неделями на пролёт. Ни телевидения, не радио. Скукотища! И вот! Приезжает капитан со столицы, речи тут водит правильные, пряниками кормит на халяву. Почему бы и не поразвлечься? Они даже и не представляют, как я их всех тут сегодня «развлеку»! «Развлекуха» будет такая, что участникам «Манхэттенского проекта» будет икаться, «сцуко»! Кое-кто из них, возможно…, только возможно, не то что не станут теми, кем им было суждено стать в этом мире, но даже и не родятся. Уж я-то, этому поспособствую, если меня раньше не пристрелят или Николай-царь не отзовёт свой «супермандат».
– Вы все знаете, что враги нашего народа…, ненавидят главного из нас…, нашего, горячо любимого Императора и используя западных наймитов и вражеских христопродавцев, хотят всех нас уничтожить! А по сему…, присылают убийц-бомбистов, заряженных западными деньгами и западными взрывчатками-бомбами! Это – факт номер один!!! Далее…! Вы все хорошо знаете…, что враг коварен… и желая настроить царя против людей, работает и в обратном направлении…, настраивая людей против царя… и это в то время…, когда семья самого царя, работает обычными санитарами и мед сестрами и лечит раненых по госпиталям! Я спрашиваю Вас! Как это понимать?! Нас обложили, как волков… и стравливают на политической арене, как бойцовских петухов! Людей на царя, а царя на людей! Нужно, немедленно положить этому конец!!! – опять раздались дружные, продолжительные аплодисменты.
– Для этого…, мы сегодня с вами собрались…, чтобы народным собранием решить, что делать с врагами и христопродавцами! А по сему! Имея благословление Императора российского… и боль страдающего, многонационального народа…, прошу Первый съезд, имперских, народных комиссаров считать открытым!!! – и тут же заиграл гимн «Боже царя храни» в том самом исполнении – слегка ускоренном. Поясню. Дело в том, что если его играть с обычной скорость, то получается долго, заунывно и, как на похоронах или на молитве, а вот если его слегка ускорить, то получается ничего себе такой, очень даже бойкий и революционный гимн, не хуже и не лучше «марсельезы». Мотив известный, ноты известны, адреналин на уровне. Так что дерзаем и, как говорят в известных кругах – «нечего там груди мять».
Стоящие, при исполнении гимна начали садиться и только лежачий на притащенной койке Леонид, болезненно морщась расслабился и перестал лежать по стойке смирно. Снизив громкость и накал, я продолжал вещать с трибуны.
– Братья и сестры…, товарищи! Сегодня нам…, на нашем съезде…, нужно выбрать достойнейших людей в президиум, дабы собрать совет имперских и народных комиссаров и уже непосредственно приступить к тому, ради чего мы все здесь сегодня собрались. И так…, нам нужны шесть претендентов в коллегиум! Прошу! – поначалу все сидели и нерешительно переглядывались, по спустя пару минут послышались голоса и фамилии первых претендентов.
– Смелее товарищи! Дело касается нашей Родины, нашей Отчизны, наших семей и наших детей! – я, не моргнув глазом, накачивал зал «гебельсовскими» речами, а присутствующие тут же корреспонденты, скрипящие перьями и карандашами, ловили каждое моё слово и фиксировали на бумаге для истории. Наконец-то, похрамывая, на сцену вышел первый – унтер-офицер, Наливайко Петр Степанович. То, что он «унтер» я слышал от прочих солдат в зале, потому как те кричали и подбадривали своего эмиссара. Тяжело держась обоими руками за стул, тот сел за накрытый красной скатертью стол и вопросительно посмотрел на меня. Я успокоительно помахал ему рукой, как бы поясняя, что нужно подождать остальных выбранных и тот кивнув, уставился в зал. Дело грозило затянуться, поэтому пришлось подключаться мне, просто используя методику наблюдения. Я взглядом выхватывал солдат, вокруг которых формировались эдакие кружки по интересам, спрашивал их фамилии и приглашал за председательский стол. На то, что чтобы собрать «президиум», мы «убили» еще минут десять. Как только все стулья у главного стола были заняты, то в зале вспыхнуло и погасло несколько фотовспышек, фиксируя момент. Я продолжил…
– Господа…, товарищи! Я, благодарю народное собрание за оказанное доверие своим представителям! Теперь, мы вынуждены распределить роли народных избранников! Предлагаю назначить первого кандидата на должность комиссара «меча» – глава силового блока Комитета Государственной Безопасности империи! Кто «ЗА»! – и я с наглой мордой первым поднял руку. Люди были навеселе» и местами «наприколе»… Это, если выражаться дворовым языком. А что?! Кормят, развлекают, мнение народа спрашивают не таясь. Почему бы и не голосовать?! Вот они и голосовали, почти единогласно. За комиссаром «меча», выбрали комиссара «порядка» – это «смотрящий» за чистотой и порядком внутри нашей организации. За ним последовал комиссар «закона» – главный судья, зарождающейся структуры. Потом я объявил фамилию комиссара «блага» – это тыловик и главный хранитель «ништяков» изъятых из жадных вражеских лап и лап предателей родины, потому что изымать и конфисковать мы будем много, а как всё это хранить и применять, еще никто понятия не имел! После комиссара «закона», объявили комиссара «мудрости» – это, собственно тот человек, который и должен проводить сии массовые мероприятия и съезды, но оставим этот вопрос на перспективу, дабы не затягивать. И вишенкой на торте был комиссар «монеты» – распорядитель «бабла» нашей структуры, и он же главный добытчик его, так как грабить награбленное нам придётся долго и вдумчиво.
Все шесть фигурантов зарождающегося КГБ сидели за столом и кажется уже начали вживаться в отведенные мной, им роли. Далее я предложил всем избранным назначить себе заместителей и когда фамилии были названы, Анна так же скрупулезно внесла их в протокол собрания съезда. А дальше шло самое главное: Я попросил участников и свидетелей гибели роты, рассказать присутствующим в зале о том, как погибла сама рота. Дальше была боль и слезы, ад и Израиль! «Смакование» кровавых сцен, подробности того, как пулеметные очереди разрывали в клочья тела их побратимов. Казалось, что даже привыкшие ко всему санитары и медсестры вздрагивали местами, выдавая нервозность высшей степени. Равнодушных в зале, не было от слова «совсем». Только застывший ужас на лицах всех присутствующих и шуршание грифелей карандашей корреспондентов разных газет, по поверхности бумаги. Иногда, при повествовании особо кровавых моментов я слышал всхлипы рыданий, где-то в зале. Люди, были просто в шоке! Накал страстей, просто зашкаливал. Они видели много, но то что говорили «эти» солдаты выходило за границы добра и зла и превращали их, объективную реальность в голливудский ужастик. Нужно было прекращать, потому что мы рисковали получить многочисленные обмороки в зале со всей последующей суетой вокруг особо мнительных, а это, простите, в мои планы не входило. И так, слегка затянули.
Как раз, избранный народом «комиссар закона», по иронии судьбы сидел в центре стола и как бы получалось, что за столом он старший. Пользуясь заминкой от пережитого ужаса, я обратился к народу с трибуны: – Что скажет, уважаемое собрание?! Что скажет, избранный народом, комиссар «закона»?! – я вопросительно уставился на законника, тот по началу растерялся, а затем встал и уже сам обратился к народу.
– Виновным, в гибели сотен человек объявляется штабс-капитан Капильбах Эдуард Михайлович! – Это был тот самый, командир злополучной роты и именно выжившие бойцы, сейчас являлись его основными обвинителями, свидетелями и судьями. Да, не все, но переполненные госпитали были буквально пропитаны подобными, похожими друг на друга случаями. И именно такой факт и тысячи на него похожих, стали стартовой площадкой и бездонным дровяником, активно подкидывая поленца в деле разжигания предстоящей революции со всеми её бескрайними реками пролитой крови. Что там обычные солдаты, которых кокаиновые офицеры-наркоманы тысячами гнали на убой?! Они вон… даже гвардию не пожалели! Гвардия – элита элит! И что? И ничего! Помнится мне, что генералы – участники заговора, против семьи Романовых, вот так взяли на голубом глазу пустили под нож гвардейские полки, на том участке фронта, где наступать было опасно и более зубастыми силами. Первое, там простреливалось всё с нескольких позиций пулеметами и артиллерией. Второе, бросать гвардейскую конницу не обезопасив фланги было весьма и весьма глупо и опрометчиво. И третье…, то что кто-то решил «обнулить» гвардию и оставить императора без поддержки, было понятно даже самому тупому. Короче, там предательством пахло за версту, но в моём мире нашлись длинные языки, которые смогли Николаю «заяснить», что мол – случайность, что мол – бывает и только Николай, выросший на бравурных, рыцарских романах мог поверить в подобную чушь. Как вы понимаете, после того, как семьи высшей аристократии одномоментно лишились своих мужей и детей – гвардейцев, все они скопом больше не имели возможности оказывать свою поддержку правящему дому. Естественно! Кто будет горячо любить правителя, не наказавшего генералов за гибель их близких родственников?! К счастью, в этом мире подобного еще не случилось и надеюсь не случится.