Спасатель. Рассказы английских писателей о молодежи
Шрифт:
Члены Инициативной группы, когда мистер Прендергаст ознакомил их со своей идеей, поставили только одно условие: пусть Джимми получит диплом о достаточной подготовке к спасению утопающих. И Джимми отправился в Моркамб, и там его проверили. Он плавал лучше тех, кто его проверял, и диплом ему выдали без звука. Кабину построили в июне. Флаг с надписью «Спасательная станция» оказалось не так-то легко раздобыть, поэтому мать Джимми сама вышила надпись, а Джимми укрепил полотнище на древке. Флаг все расхваливали, а мистер Прендергаст и его группа издали брошюру, где упоминалось об «Отличном купанье всей семьей, специально подготовленном спасателе и инструкторе по плаванью с утра до вечера и ежедневно».
Отец Джимми разозлился и
Все лето море плясало от радости, и Джимми плавал как сверкающий дельфин. Он наловчился стоять под водой по целой минуте, а когда, жмурясь от солнца, он взлетал на поверхность, вода лилась с его гладких, блестящих волос, и чайки метались и кричали, будто при виде моржа. Выходя на берег отдохнуть, он чувствовал, как песок вдруг горячит ступни, а Красные Скалы весь июнь напролет раскаленно сверкали под жаркой небесной синью. В начале лета пляж оживал только по выходным, так что пять дней подряд Джимми был нераздельным властелином моря и берега, королем птиц, повелителем крабов, хозяином водорослей и ракушек. Прилив выталкивал и оставлял по извилистой крайней кромке всякую всячину — сухие водоросли, кору, седые от соли бруски и то, чем насорили люди. Полоска этих бессчетных легких предметов тянулась вдоль моря, в обе стороны без конца, сколько хватало глаз, и, наверное, думал Джимми, шла по всей Англии, Шотландии и Уэльсу. Каждые двенадцать часов море выходило проверить свою небрежную границу, кое-где подтолкнет, часть выпрямит, а другую тут же выгнет. Это был рубеж владений не только моря, но и Джимми. Он знал, что все только до лета; зимой набегут злющие валы, отшвырнут безобидные мелочи далеко на берег, и там их развеет ветер. Зато летом эта черта была общая у Джимми с морем. Как только он ее одолевал, сбегая к морю, все горести с него как рукой снимало, и, кроме своей силы и ловкости, он не чувствовал ничего. И как только он переступал ее, выходя на берег, лицом к разбросанному поселку и дюнам, его как мокрым полотенцем охлестывало беспокойство.
Вроде бы Джимми нечего было беспокоиться. Мистер Прендергаст от лица Инициативной группы каждую субботу вечером вручал ему скромное жалованье и вроде бы был им доволен. Он ни во что не вникал, только пришел как-то в субботу утром и прикнопил к кабине объявление. Объявление было отпечатано на машинке заглавными буквами и прикрыто от ветра и дождя прозрачным пластиком. Там оповещалось, что уроки плаванья даются бесплатно, обращаться к спасателю. Джимми польстило, что про него написано «спасатель», да еще заглавными буксами, и он улыбнулся мистеру Прендергасту.
— Оказывай людям всяческую помощь, Джимми, — сказал мистер Прендергаст, серьезно глядя на Джимми сквозь пенсне. Он был плотный неулыбчивый молодой человек, его светлые волосы уже заметно поредели. Остаточки подхватил и весело трепал ветер. — Старайся их втянуть, расшевелить. Особенно стеснительных. Замечай, кому скучно, подходи, заговаривай. Спрашивай, не хотят ли научиться плавать.
— Да, сэр, — сказал Джимми. — Если уж они здесь не научатся!.. Такая вода!
— Надо бы самому как-нибудь попробовать, — сказал мистер Прендергаст, поворачиваясь к машине. Лично он предпочитал тратить свою энергию на обдумывание способов повышения дохода. Плаванье хорошо для водных животных.
— Во всяком случае, — добавил он, — надеюсь, ты спасешь меня, если я зайду слишком глубоко. — Он дружелюбно хохотнул, и Джимми хохотнул в ответ.
— Ну трудись, — сказал мистер Прендергаст. — Правда, трудиться как будто нечего, — добавил он, уходя.
— Море всегда тут, сэр, — выпалил Джимми.
— Да, — согласился мистер Прендергаст, — даже
Он взобрался по шершавым каменным ступеням и сел в машину. Джимми вернулся в кабину растревоженный. Как бы мистер Прендергаст не пожалел, что назначил его спасателем и инструктором по плаванью. Он посмотрел в окно кабины: было десять часов, на пляж выходили первые отдыхающие с мячами и корзинками с едой. Только б найти среди них не сегодня-завтра кого-нибудь, кому охота научиться плавать. А еще бы лучше — кому надо спасти жизнь.
Между радостями и тревогами прокатилось время, наступил август. На пустыре за «Рыбными блюдами» Оуэна тремя неровными рядами выстроились автоприцепы, от маленьких, как курятники на колесах, до серебристых громадных красавцев, целых передвижных домов. А по углам пустыря, прячась от ветра за примятыми живыми изгородями, как грибы после дождя, повысыпали палатки. Был самый сезон, и погода хорошая, и когда приезжие помоложе толклись в танцзале «высшего разряда» или выстраивались хвостом в «Рыбных блюдах», казалось, что Красные Скалы наконец-то процветают. Но пансионы все равно наполовину пустовали.
Как-то в субботу утром Джимми удалось пристроиться к толстой женщине, которая сидела на пляже одна. Он заметил у нее полотенце и купальник и спросил, любит ли она плавать. Толстуха ответила, что купаться любит, а плавать не умеет. Только плещется. Джимми повезло. Он тут же предложил ей свои услуги. Два-три урока, сказал он, и она научится плавать, и тогда ей нечего бояться, если она зайдет слишком глубоко. Толстуха сказала, что и так никогда не заходит слишком глубоко и стара она плавать учиться. Джимми про себя согласился, но настаивал на своем. Народу на пляже в то утро было полно, и неплохо бы, чтобы все увидели, как он дает уроки плаванья. И он переминался с ноги на ногу, склонялся над толстухой, сидевшей на песке, и уверял ее, что, когда плаваешь, в тыщу раз больше удовольствия от купанья, и все доктора говорят, что купаться очень полезно, а уроки бесплатные.
— Мне платит Инициативная группа, — не отставал он от толстухи. — Отдыхающие обслуживаются бесплатно.
Сам он при этом чувствовал себя идиотом и злился, видя краем глаза, как Скотт стоит неподалеку, наблюдает за ним и скалится. Со Скоттом была еще сестренка, худышка лет так десяти-одиннадцати. Волосы болтались у нее по спине хвостиком. Ее звали Агнес, и она вечно все высмеивала, вечно над всеми издевалась. Джимми от нее в жизни нормального, спокойного слова не слышал.
Он покраснел, повернулся спиной к Агнес со Скоттом и все наседал на толстуху, чтобы та взяла у него урок. Парило, на море наползала серая мгла, и солнце палило сквозь жаркую поволоку. Джимми весь вспотел.
— Мы только с вами начнем, — сказал он толстухе, — а там уж вы будете упражняться самостоятельно, пока не почувствуете, что пора учиться дальше.
И вдруг толстуха, на удивление Джимми, сдалась в согласилась. Она собрала вещи и пошла в купальню переодеваться. Джимми ждал, скрестив руки на груди и напустив на себя важный вид. Но он не мог не заметить, что Агнес со Скоттом двигаются к нему, и Агнес хихикает.
— Получше выискать не мог, а? — И Скотт ткнул большим пальцем в сторону толстухи. — Ну и красотки сегодня на пляже. Одно удовольствие за них в воде подержаться.
— Ой, это Джимми слабо, — кривляясь, пропищала Агнес. — Он девочек боится, все знают.
— Она хочет научиться плавать, — небрежно бросил Джимми.
— Ладно тебе, — сказал Скотт. — Ей охота пообжиматься с молодым парнем, а когда ей еще такой случай перепадет?
— Джимми ее выручит, — сказала Агнес. — Вся надежда — Джимми, вся надежда — Джимми — ой-ой-ой! — пропела она на мотив «Знали бы вы Сьюзи».
— А если она начнет тонуть, станешь ее спасать? — язвил Скотт. — Она будет: «О, держите меня, я тону!» Это уж точно. — И он изобразил, как трепыхается и бьется толстуха.