Спасатель. Рассказы английских писателей о молодежи
Шрифт:
Клара опять залилась густым румянцем, но, вспомнив, что молодым гениям вообще свойственна такая странная бесцеремонность, решила не обижаться и ограничилась тем, что стала подливать Кенни еще чаще, чем другим.
В скором времени Хагет от вежливого разговора на практические темы перешел к изложению доктрины. Он очень верил в свою силу убеждения. Тристраму Флиту, убаюканному предварительными любезностями, льстил этот мужской разговор с представителем авангарда. Он не принадлежал к числу тех литературных деятелей, которые сделали себе профессию из умения легко находить общий язык с молодежью, и теперь жалел, что тут нет его сверстников, что некому быть свидетелями его удивительного успеха. Он вдумчиво кивал жестикулирующему Хагету.
Кенни подсел к ним поближе и
Кенни все сильнее клонило ко сну. Речения Хагета доносились до него внезапными порывами и тут же выветривались. Но то, что до него доходило, представлялось его замутненному уму откровением, которого он жаждал.
— Всякое видение есть субъективное видение, — говорил Хагет. — Я составляю свои собственные карты и прокладываю на них свои собственные пути. Если люди решат последовать за мной, они обретут свое спасение.
— Но вы так строго стережете свои секретные зоны. Вы слишком хорошо храните тайны. Вы не обнародовали своего Акта о защите Королевства [42] , — отвечал мистер Флит. Все это оказалось значительно легче, чем он думал.
42
Акт о защите Королевства (иначе — Закон об обороне страны) принят в ноябре 1914 года. По этому закону, в частности, были национализированы пути сообщения и отрасли промышленности, прямо или косвенно работавшие на оборону, и сильно упрощена полицейская процедура.
— Это мое королевство! — выкрикнул Хагет. — И я должен защищать его, как умею.
По выражению лица Хагета Кенни видел, насколько это все серьезно. Позже он услышал протестующий голос Хагета:
— Боже милостивый! Конечно, Руссо был безумен. Да заслуживал ли бы он иначе разговора? Если вы застряли по эту стороны рассудка, вы угаснете среди таких же безликих людей, заблудитесь в бесплодной пустыне разума. Вы же сами понимаете, что единственная надежда лежит в тонких и сложных движениях духа за гранью разума. Да даже как эстет вы не можете этого не признать. Ведь только там и осталось прекрасное. Возьмите Блейка, возьмите Мопассана в его последние дни, возьмите духоборов и последователей Изрееля. Да любой сумасшедший скажет вам больше о подлинной истине, чем дураки вроде Юма и Бертрана Рассела.
— Хм, — сказал мистер Флит. — Безумие сродни умам великим [43] . Понимаю. — Все оказалось гораздо банальнее, чем он думал. Разговор этот ему порядком наскучил.
Потом опять сквозь дымку, более густую, в комнате, обнаруживающей все большую склонность к вращению, до Кенни донеслись слова Хагета:
— Ну что ж, конечно, если вы не видите заговора гуманистов, скрывающих Правду, которую они предали…
— Вы серьезно считаете, — спросил мистер Флит, — что это умышленный заговор?
43
Из сатиры английского поэта Джона Драйдена (1631–1700) «Авессалом и Ахитофел».
Хагет выдержал паузу и внушительно произнес:
— Когда я разговариваю с некоторыми людьми, я склонен думать, что единственный ответ на этот вопрос— «да».
— А, — сказал мистер Флит, — понимаю. Ну это уводит нас в область, где я совершенно не ориентируюсь, и совершенно не подготовлен продолжать наш спор. — Он встал и ушел в другой конец комнаты.
Кенни видел, что Хагет очень рассержен.
Хотя
— А вы что сейчас пишете, мистер Белвуд? — осведомился он.
Вначале Редж был настроен мирно, но безраздельное внимание Флита к Хагету возмутило его. Он досадовал на Розу за то, что она притащила его сюда, и сильнее обычного злился на Кенни, считая его виновником происшедшего. Он решил воспользоваться случаем.
— А ничего особенного, премного благодарен, — ответил он, воинственно подражая голосу мистера Флита. Затем, взяв мистера Флита под руку, сказал: — Но вы должны познакомиться с виновником торжества. С нашим стилягой, которому сегодня стукнуло двадцать один. Я думаю, вы читали о стиляжьей опасности, но ручаюсь, что лично ни одного не знаете.
Он подвел смущенного критика к Кенни, чей чувственный рот был раскрыт шире обычного — аденоидально — в отчаянном усилии выловить из винных паров и дыма основополагающие слова Хагета.
— Кенни, — сказал Редж, — это самый выдающийся гость на твоем дне рождения — мистер Тристрам Флит. Мистер Флит, познакомьтесь с Кенни Мартином, почетным гостем, именинником и, как вы можете видеть по его наряду, гарантированным стопроцентным стилягой. — С этими словами он удалился.
Кенни ненавидел Реджа, который обозвал его стилягой, ведь всем известно, что он человек самостоятельный. Кроме того, он помнил, что Тристрам Флит рассердил Хагета.
Первым побуждением мистера Флита, когда он пригляделся к Кенни, было повернуться и уйти, но молодой человек так нескрываемо страдал, что он счел необходимым загладить грубость мистера Белвуда.
— Боюсь, что в своем затворническом невежестве, — сказал он, — я совершенно потерял связь с нынешней молодежью — со стилягами равно как и с остальными. Тем не менее я счастлив познакомиться с вами. Поздравляю вас с днем рождения.
Что-то в сочетании интеллигентного тона и очевидной робости мистера Флита натолкнуло Кенни на мысль, как отомстить за Хагета. Он наклонился вперед в кресле и одарил мистера Флита ленивой презрительной усмешкой, с помощью которой привык отшивать пожилых джентльменов.
— Слушайте, — сказал он, — вы попали не по адресу. Вы, видно, стиляг не знаете, но если бы знали, я знаю, как бы они вас звали — сука двухснастная, понятно?
Мистер Флит не владел жаргоном, но смысл выражения был мучительно ясен. Он побагровел от ярости; его репутация бабника была известна всем. Он отвернулся от Кенни. Ему даже захотелось уйти, но он чувствовал, что должен восстановить свою репутацию. Он поискал глазами Клару, но, к своему отвращению, увидел, что она наконец обосновалась на диване и держит за руку Хагета. Его взгляд обежал ужасающе голые лица женщин. Рыженькая подруга Гарольда сделала отчаянную попытку задержать его взгляд, но он поспешил дальше. Наконец он остановился на Розе. Ее лицо, пусть и прыщеватое, было, по крайней мере, должным образом накрашено и не лишено следов искушенности. Платье ее тоже позволяло получить представление о линиях тела. А кроме того, приятно было бы досадить несносному мистеру Белвуду. С некоторым трудом опустившись на пол возле ее кресла, он целиком сосредоточился на Розе. Здесь его ожидал успех, быть может, даже превосходивший его намерения. Роза была уже недовольна своей победой над Реджем. До сих пор победа не принесла ничего, кроме нескольких поцелуев, то же самое в другом месте можно было бы получить с меньшими трудами. Кроме того, она единственная из девушек Шараги завидовала внешности, нарядам и деньгам Клары. Внимание со стороны Тристрама Флита наконец-то придало смысл ее торжеству. Она приложила усилия к тому, чтобы, по крайней мере, уехать на его такси. Сюзанна тоже косвенно выгадала на ее победе, ибо для Реджа было бы непереносимо уехать одному. Перед тем как уйти с ним, она склонилась над Кенни и спросила: «Кенни, не будешь скучать?» — но он спал. Пара за парой Шарага отбыла, и Хагет с Кларой остались вдвоем. Когда он начал расстегивать на ней платье, она показала на Кенни. Погасив свет, она увела Хагета наверх.