Спасатель. Рассказы английских писателей о молодежи
Шрифт:
— Да ну вас, без вас жарко, — сказал Джимми.
— Как она войдет в море, так оно выйдет из берегов, — сказал Скотт. — На два часа раньше прилив начнется.
— Джимми нарочно самую толстую выискал, — сказала Агнес. — Будет за ней прятаться, чтоб девочки его в плавках не увидели.
Скорей бы уж вернулась толстуха. Вот она появилась. В цветастом купальнике и резиновой шапочке. Вся белая и жирная. Ляжки тряслись, как желе.
— Явилась — не запылилась, — сказал Скотт. — Походкой легкою, как у слона. Спускай спасательную лодку.
— Ну
— Я еще в этом году ни разу не купалась, — натянуто выговорила толстуха.
— Вода изумительная, вот посмотрите, — сказал Джимми.
— Вся надежда — Джимми, вся надежда — Джимми, — пропищала Агнес сзади. — Ой-ой-ой!
Джимми с толстухой пошли к морю.
— Ну вот, зайдем по грудки и начнем, — сказал он ей. Он сказал по грудки, и ему стало немного неудобно. Он смотрел прямо перед собой. Предгрозовой воздух сдавливал ему виски. Подошли к воде, Джимми забежал вперед и окунулся. Толстуха осторожно переступала по воде, лизавшей ей бледные ляжки.
— Ой, холодно, правда? — хныкала она. Потом она стала на колени и так осталась, по пояс в воде.
— Ну вот, теперь перейдем к первому упражнению, — сказал Джимми. — Движения ног.
Он показал ей, как держать на воде ладони и как надо поднять подбородок, делая простейшие лягушачьи движения ногами. Но у толстухи ничего не получалось. Она вся подавалась вниз, будто штангу собиралась выжать, но ноги ее совершенно не слушались, а когда чуть-чуть набегала волна, она разевала рот и задирала голову, как перепуганная кобыла.
— Да вы отталкивайтесь ногами вот так, чуть-чуть, — уговаривал Джимми.
— Лучше я в бассейне буду учиться, — пыхтела она.
— Вы скоро привыкнете, — говорил Джимми. Он сидел на дне, голова и плечи выступали из воды, и он беспомощно смотрел на толстуху. Конечно, все видят их и помирают со смеху. Может, взять ее за ноги и показать, как ими шевелить? Он просто не знал. Наверно, настоящие инструкторы по плаванию так и делают. Но у толстухи ноги были такие белые и рыхлые, что вроде даже неприлично до них дотрагиваться.
Они еще минут пять поплескались без толку, а потом толстуха сказала, что замерзла и пойдет оденется. Джимми прошлепал с ней до берега, и они вместе вылезли и пошли по песку, поливая его водой.
— Скоро у вас получится, — сказал он ей, улыбаясь так, чтоб все видели.
— Ла-Манш мне не переплыть, это уж точно, — сказала она.
Она ушла переодеваться, а Джимми растирался полотенцем в кабине. Дверь открылась, и показались злорадные физиономии Скотта и Агнес.
— Рано ты отвалился, — сказал Скотт. — Она только во вкус вошла.
— Джимми даже ее испугался, — сказала Агнес. Она сузила глаза, зеленые, как у кошки. И высунула язык. Он был как тонкая противная вафля.
— Шли бы вы лучше отсюда, — сказал Джимми, оборачиваясь и глядя на них. Агнес тут же исчезла, а Скотт остался на месте и сказал:
— Раньше
Джимми посмотрел в окно. Народу на пляже хватало, но могло бы быть куда больше. Когда жара и духота голову разламывают — море такое спасенье, а там брызгалось всего человек двадцать. На больших курортах небось локтями в море проталкиваются, и на пляже яблоку негде упасть. Вдруг он понял мистера Прендергаста. Да, дела не сахар. На другое лето кабину снесут, а самого Джимми отправят в город, и он будет неделями торчать взаперти на фабрике. Вот ужас!
— Скотт, — сказал он. — Зайди-ка и прикрой дверь.
Скотт подчинился.
— Секретный разговор? — спросил он. — Смотри не скажи чего лишнего.
— Ты мне нужен для одного дела, — сказал Джимми, — показательного дела. — Сердце у него колотилось как бешеное.
— А чего показывать? — спросил Скотт.
— Спасение жизни.
— Я про спасение жизни понятия не имею.
— Ну и что, — сказал Джимми. — Зато я имею.
Он уже растерся и стал одеваться, отвернувшись от Скотта. Но он чувствовал, что Скотт за ним следит. Когда он оделся и повернулся к Скотту, взгляд у того был сощуренный, подсчитывающий.
— Разыграть спасение?
— Почему разыграть? Я умею спасать людей, мне надо только показать, что я умею.
— У тебя диплом, мало тебе?
— Мало. Мне надо провернуть хорошее спасение жизни в субботу или в воскресенье, когда народу полно, чтобы все видели. Чтоб убедились, что купаться не опасно.
— Как же это они убедятся, что купаться не опасно, если у них на глазах человек станет тонуть?
— Увидят, что я спасаю. Поймут, что они под присмотром.
— Ясно, — медленно выговорил Скотт. — Плавать учиться никого не заманишь, так тебе надо, чтоб кто-то пошел ко дну, а ты бы его спас и все бы видели, какой ты молодец.
— Не кто-то. А ты. Я хочу, чтоб ты поплыл, стал тонуть, помахал бы мне, покричал, и тогда я подплыву к тебе и вытащу на берег.
— Ты меня что, за идиота считаешь?
— Да это все ерунда, работы тебе на десять минут. И не бесплатно же. Пять фунтов огребешь.
— Мало, — сказал Скотт.
— Я столько за неделю не получаю.
— Это уж не моя забота. А раз мне надо перед всеми кретина разыгрывать, который суется плавать, а сам не умеет, гони десятку.
— Десять фунтов?.. Почему это кретина? Учти, течение любого, может затянуть.
— Может, да не затягивает. Я буду первый. И буду кретин. Пять кидай за работу, а пять за то, что я выставлюсь идиотом перед девчонками. Короче, скажи спасибо, что я пятнадцать не заломил.
— Значит, договорились?
Скотт долго молчал, потом ответил:
— Деньги на бочку.
— Откуда я тебе столько возьму? Мне их еще скопить надо, целый сезон копить.
— Сколько у тебя есть?
— Три десять.
— Ладно, выкладывай, а на остальное давай расписку.
Он выдрал листок из блокнота и показал Джимми, как написать расписку.