Спасатели
Шрифт:
Что же сказал ему на это Антон, что ответил? То же, что и теперь…
« Как бы нам научиться жить в настоящем времени… Быть здесь и сейчас…»
Денис тогда изрёк, что жить здесь и сейчас умеют лётчики. Так сказать, тренируются во время полётов...
– Антон, как там твои?
– спросил Шурка, откликаясь на его мысли.
«Когда ты живёшь в настоящем, не в прошлом - в воспоминаниях, не в будущем – в ожидании чего-то, а в этом моменте, то чувствуешь и видишь всё особенно чётко. Дышишь полной грудью и общением и делами насыщаешься вполне… И реагируешь быстрее…»
– Нормально. Мама говорит, что Ванюшка всё спрашивает про меня…
– Соскучился?.. А ты по скайпу им звонил?
– Нет ещё. Не успел…
– Домой приедем, позвонишь… - Шурка оглянулся, задержав взгляд на Антоне, - Скучаешь?
– Ага…
«Вот он, Шурка, друг… Ты вспомни, как ты ждал, как хотел, чтобы он был рядом, и не нужно было никуда ехать, не нужно было ждать месяц, чтобы встретиться, - сказал себе Антон. – Вот он, здесь. Как же быстро пролетело время!»
«Быстро-то быстро, только мы выросли. Где он, тот зеленоглазый мальчишка, тот Шурка - фантазёр и самый лучший в мире слушатель?..»
«Где-где, вот он! Габариты изменились, а сам он тот же! Подумаешь, усы каждое утро бреет, ну и что? Ты сам-то сильно изменился, Антон?»
Антон тряхнул головой и стал смотреть вперёд, где в светлых промежутках между деревьями блестели искорки на воде, и виднелся бетонный парапет набережной.
Тропинка петляла, скрываясь в зарослях орешника, то выходила к небольшим деревьям, которые были белыми от цветов - кажется, это были цветы жасмина - чуть дальше она вывела их к детской площадке, закрытой от солнца высокими клёнами; за площадкой, в тенистой аллее обнаружились два прудика, где по неподвижной тёмной глади медленно скользили лебеди… Лавочки - простые деревянные скамейки - были пусты, на площадке тоже никого не было. Среди листвы, деревьев, среди переплетения веток и голубого неба - всюду слышались робкие птичьи переклички и даже мелодичные звонкие трели…
– Антон, что Славка на гитаре научился играть?
– Ой, научился… Пел нам в воскресенье. Знаешь, мне понравилось. Если дальше будет заниматься – будет здорово…
– Будет-будет, он такой… Если возьмётся – не оставит.
– Знаю...
– Надо нам будет, как экзамены сдадим, собраться.
– Ага. Давно пора! – отозвался Антон.
– Так давай! Что там, у Дениса когда выходной, не знаешь?
– Завтра и в воскресение… Потом только через неделю, если не больше
– Мда… А Юра когда приезжает?
– Юра завтра-послезавтра должен приехать… Надо бы ему позвонить, что у них там. Завтра я к Славке обещал приехать, можно и у них встретиться…
– Можно. Но Юрка, наверное, будет отдыхать… - сказал Шурка, - с дороги-то… Может, в воскресение? Или через неделю тогда уж, как раз всё сдадим.
– Ой, Шурка, в это воскресение же отец приезжает! Как я забыл…
– А, ну хорошо… Он куда приедет-то?
Антон пожал плечами.
– Не знаю… Туда, где я буду, наверное…
– Пусть к нам едет, у Дениса вам что толкаться?
– Я ему скажу… Вообще, если он рано приедет, может в гостинице остановиться…
– Зачем в гостинице, Антон? Скажи ему, пусть отцу позвонит, он на машине встретит, если будет свободен… Что ему на электричке трястись?
– Ладно, скажу. Я ещё не знаю, во сколько, он не сказал…
Послезавтра он увидит отца! Да, последний раз это было в начале весны, когда после оттепели нагрянули мартовские заморозки, папа приезжал домой. А кажется, будто год не виделись! Антон хотел встретить его в аэропорту, если получится. Правда если утром, это ж во сколько надо будет встать? Ладно ещё, что от Славки до Москвы всего полчаса на электрике, а то потом ещё пилить и пилить на метро - сначала к центру по фиолетовой ветке, потом по зелёной вниз, на юг…
Летнее московское метро – оно разное. То гуляет по окнам прохладный сквознячок, врываясь в вагон, треплет волосы, листает тонкие страницы газет пассажиров, дремлющих на кожаных сиденьях; то вдруг накрывает тебя страшная духота, и в вагоне, как в бане, скидываешь десять потов… Чаще всего бывает первое: после солнечной горячей улицы, раскалённой, наполненной десятками разных людей у входа в подземку, спускаешься в тёмную прохладу с непривычным, едва различимым запахом смазки, пыли, мраморных колонн и затёртых лавочек - запахом метро.
Антон с Шуркой сначала поехали на Павелецкую – нужно было забрать распечатанные ориентировки, оттуда – в Новогиреево, где в школе разместился временный штаб. Шуркин отец, усталый, бледный, очень обрадовался, что они приехали, забрал ориентировки, Шурке дал лист с номерами больниц, положил на парту два телефона, а Антона посадил за компьютер – размещать информацию в интернете.
– Как закончишь, - сказал он ему, - бери у Саши второй мобильник и рассылай сообщения. Нужно собрать побольше ребят, поедем в лес…
Сына, Шурку, он называл только Сашей.
– Если кто позвонит, собирай всех здесь. Мы с ребятами, - он кивнул на двух пареньков, которые стояли возле дверей в ожидании, - заглянем на вокзал, раздадим там ориентировки, пообщаемся с полицией, потом вернёмся…
– Ты на машине поедешь? – спросил Шурка.
– Нет, скорее всего, на метро. Москва вся стоит.
Было уже шесть часов – обычное время, когда люди возвращаются с работы, и машины в столице двигаются со скоростью десять километров в час.
– Охраннику я скажу, что будут приходить ребята…
Тикали белые часы на стене, над чёрной доской. Тихо было в пустом классе, молчали с настенных портретов Толстой и Достоевский, чуть слышно гудел компьютер, дремали за окном молоденькие тополя. Шуркин голос казался очень громким. Когда солнечный вечер за окошком сменился синими сумерками, здесь собралось человек пятнадцать - притихших, молчаливых, обычных парней и девушек, которые в любое время можно встретить на московских улочках, в метро, в автобусах… Кто-то шёпотом переговаривался, кто-то звонил, кто-то помогал Шурке. Ребята-студенты, из всех было человек трое, кто, по виду, старше двадцати пяти…