Спасатели
Шрифт:
Антон всё возвращался глазами к белым листочкам альбомного размера, с цветными живыми фотографиями. Мальчик одиннадцать лет, ушёл в гости к другу и не вернулся, родители позвонили вечером… Был одет в синие джинсы, полосатую футболку, синюю бейсболку, с собой взял чёрный рюкзак…Девочка пяти лет с бабушкой ушли на прогулку вчера утром, домой не вернулись… Была одета в цветное платьице, розовые босоножки, белую косынку… Найдут ли их? Таких историй на сайте отряда – множество, похожих, тоскливых, с подписями «нашлась. Жива», и реже - «погибла…». Подпись – вердикт, сколько боли, сколько ожидания, надежд, сил стоит за этими скупыми красными буквами?!
«Как сделать так, чтоб не терялись дети… Чтоб они возвращались домой…»
Миллионный город был бессильным, он не знал, где прячутся десятки потеряшек, десятки людей, каждый день уходящие из дому дорогой в один конец. Что там людей - детей!
– Маленького-то можно заметить одного в городе, а если постарше – никто и не обратит внимания, - услышал Антон чей-то разговор.
– Ой, ладно тебе, сейчас всем фиолетово, думаешь, кто-то вообще замечает даже мелких?
– Не, ну пятилетку-то легко увидеть…
«Увидеть легко, а вот догнать, остановить, расспросить? Много мы замечаем, что кому-то нужна помощь? Люди, усталые, голодные, озверевшие, бегут на нужный поезд, изнывают в толпе на эскалатор, им бы домой поскорее вернуться… Кто заметит-то?...» Расклей хоть тысячи ориентировок, в лучшем случае один из десяти обернётся на ходу в их сторону, один из ста – остановится, поторапливаемый угрозой быть снесённым этой толпой…
– Антон, поешь. – Это вернулся Шуркин отец, заглянул ему через плечо, поставил на парту пачку сока, пакет с какими-то пирожками, шоколад. Антон оторвался от монитора, посмотрел на него – тот чуть улыбнулся одними глазами, спросил. – Не устал?
– Да не, - соврал Антон. На самом деле он не очень любил сидеть за компьютером - в глазах начинало рябить, это Шурке не привыкать – он, наверное, может даже спать за ним… - Ничего не известно?
– Девочку нашли, с тётей, на вокзале. Живы, нормально всё…
– Кто нашёл?
– Да не поверишь… - Шуркин отец уже говорил не только ему – остальным. – Дедушка. Он приехал откуда-то из области, не знал что делать, как помочь, стал ходить по вокзалу. Говорит, домой ехать не могу… Остановился у перехода отдохнуть и их увидел…
– А что случилось у них?
– Ну, что… Сумку украли, бабушка город не знает, уехали на другую станцию, а домой вернуться не могут. Ночевали на вокзале…
– У-у…
– Вот так… А с мальчиком тихо пока. Ребят, - сказал Шуркин отец собравшимся, - вы отметились у кого что есть? Фонарик, рация, мобильник, вода?
По притихшему классу прошёл оживлённый гул.
– Отметились, - сказал Шурка. – В лес?
Школа, как и дом, откуда пропал ребёнок, находилась рядом с пустынной территорией, занятой лесом и полями, изрезанными автомобильной дорогой. Чуть дальше – железнодорожные пути из столицы в область.
– Антон, запускай карту, сейчас тебе Саша покажет как, будете отмечать. Кого-то ещё я с вами оставлю, - Шуркин отец обвёл взглядом молодых людей, махнул рукой крайнему парню с чёрными усиками, - Серёжа, тогда ты останешься…
На карте, большой, одноцветной с прозрачной сеткой медленно проявлялись тёмные, отмеченные квадраты. В рации, сквозь потрескивание, отзывалось бесстрастное эхо:
– 17-25 пусто… 18-25 пусто…
Синяя ночь опустилась на шумный город. Белые лампы отражались на жёлтых партах, равнодушно светил белый монитор, два раза разорвал тишину Шуркин мобильник – один раз звонила мама, второй – Ася. По Шуркиным ответам легко можно было понять, что спрашивают они об одном и том же: где ты есть, когда будешь и обязательно позвони, если что-нибудь будет известно. По Шуркиному ровному спокойному голосу, чуть дрогнувшему на последнем ответе, легко можно было понять, что он устал, но больше усталости – тревожится за мальчишку. Антон сам позвонил маме, Славке и Юре, больше всех проговорил с мамой, правда о поисках решил промолчать: нечего ей волноваться.
«В одиннадцать лет человек может уйти далеко… - стучались в голове в ответ на тикание часов, эхом на биение сердца, мысли – отголоски тревоги. – Только зачем уходить из дома? Конечно, обстоятельства у всех разные и кому-то туда возвращаться просто не хочется…»
Лето безопасно тёплыми ночами. Зимой – страшнее… Но гораздо страшнее погоды – человек.
«Господи… Хоть бы он не повстречался с кем-нибудь, кто опасен для его жизни… Хоть бы этот путь был просто путём потерявшегося человека, не похищенного… Каково вот его родителям? Какими бы они не были, им всё равно сейчас хуже всех…»
Даже он до сих пор не может сказать, что чувствовали его родители тогда, лишь по поседевшим волосам отца, да короткому разговору с матерью мог сказать, что им было тяжко. Ему, конечно, тоже было нелегко в дороге, но гораздо тяжелее – быть подвешенным в неизвестности, что может её разорвать? В век мобильников человек остаётся бессильным.
«Бог, Он хранит всех людей…»
Антон встал, подошёл к синему окну, стал глядеть на яркую улицу, по которой редкими тенями скользили автомобили. Он не жалел о той дороге, о его дороге, сейчас он просто думал о мальчишке, который сейчас где-то один, голодный, измученный ребёнок в миллионном, слишком большом, слишком красивом городе.
«Если он ещё живой… Господи, хоть бы он был живой…»
Небо молчало, оно знало всё, это небо, только вот людям ничего сказать не могло. Или просто люди разучились слушать?
«Всё уже сказано до нас… Люди слишком привыкли к человеческому языку и не понимают Бога… Вот бы стать птицей, хоть на мгновение, чтоб отыскать потерянного человечка…»
Тихо подошёл сзади Шурка и тоже стал смотреть в тёмную глубину. В этой глубине очень ярким был жёлтый фонарь, освещающий вход, листья тополя возле окна и серую дорожку, ведущую от ворот к школе, и в этом свете небо казалось особенно синим. Ни движения, ни звука на улице - ничто не могло потревожить ожидания и тишины.
– Шурка, как твой отец здесь работает? Пока одного найдёшь – намучаешься…
Шурка посмотрел на него поверх плеча, чуть подняв брови:
– Нелегко, да, но ему нравится. Он вообще хочет из полиции уйти… А устаёт, это да, есть такое…
– Шурка… Устаёшь физически, это ладно, а вот когда ищешь, и - нет. Когда ждёшь – и тишина?
– Антон, так и работает. Он мне, знаешь, как говорит? Говорит: « я спать не могу спокойно, пока не найду…»
– Много вы находили погибших?
– Человека три за весну…