Спасение беглянки
Шрифт:
– Спасибо, я лучше потерплю. Не люблю таблеток.
В номере Надежды собрались друзья. Каждый пытался чем-то помочь пострадавшей.
– Надо бы к ноге лёд приложить, – посоветовал Серёга, который, конечно же, тоже был здесь.
– Да где его тут взять-то? – озадачился Игорь Большаков, один из активистов Русского центра, преподаватель истории в университете.
– Ну, тогда хоть холодную воду, – не унимался Сергей.
Где-то раздобыли таз, наполнили холодной водой, Игорь поставил его у ног Надежды. Она не реагировала. Нога так болела, что страшно было пошевелиться.
– Давай сюда повреждённую конечность, – скомандовал Игорь, видя отрешённое состояние Нади.
Она повиновалась. Товарищ осторожно принялся смывать пыль с её травмированной ноги. Каждое прикосновение отдавалось резкой болью. Надежда то и дело вздрагивала и вскрикивала.
– Терпи, казачка! Атаманшей будешь, – скомандовал Игорь. – Доктор велел в холоде подержать…
Потом осторожно промокнул ногу полотенцем, туго забинтовал эластичным бинтом, взятым в местной аптечке.
– Перед сном повязку снимешь, а утром снова надо наложить… потуже, – дал профе ссиональную рекомендацию Серёга.
– Хорошо, – покорно согласилась пострадавшая.
– Давай вторую ногу, – Игорь не отходил от больной.
– А вторую-то зачем? – спросила ничего не соображавшая от боли Надежда.
– Надюха, а ты что, в морге с грязной ногой будешь лежать? – доходчиво пояснил верный соратник Серёга.
– Да ну тебя, Серёжка, – засмеялась Надя.
– О! Чувство юмора на месте! Значит, жить будешь, Надюха, – констатировал доктор.
– Чувство юмора-то на месте, только очень больно… просто невыносимо! – призналась она.
Лишь сейчас до Надежды дошло, что все манипуляции с её ногами Игорь Большаков совершал на глазах у собственной супруги, которая с невозмутимым видом восседала рядом с ней на кровати.
«Кошмар! Как неудобно-то! – ужаснулась Надя. – Вот уж… угораздило…»
– Ой, да я… сама… – и она попыталась освободиться из по-дружески заботливых рук Игоря.
– Да сиди уж, попрыгунья! – возразил тот и процедуру омовения второй ноги, как ни в чём не бывало, довёл до конца.
Приятели вспоминали исторический полёт Надежды над костром и бесславное приземление.
– Ой, Серёга, мне же статью надо написать… срочно… в «Русский путь». О сегодняшнем празднике, – вспомнила она.
– Ну и напишешь, – бодро ответил верный товарищ, – ранение-то твоё – вполне совместимо с жизнью!
– Как же я напишу, если у меня нога болит?
– Ну, ты же не ногой писать будешь, Надь! – Серёга был в своём репертуаре.
– Серёжа, напиши ты, а? Пожалуйста! – взмолилась она.
– Надя, у тебя красивее получится. А я… как-то, – неопределённо возразил он.
– Ну да, ты у нас, по большей части, психиатр! – съязвила Надежда.
– Ты уж, правда, помоги, Сергей! – попросил Виктор Михайлович, который тоже, конечно, был тут.
– Серёга, ну что, тебе… нечего, что ли, сказать… человечеству? – принялась убеждать Надя.
– Человечеству-то? – со значением переспросил Сергей, – ну ладно, попробую! А ты потом посмотришь… подправишь, если что. Цитат своих романтических добавишь… для «человечества»…
– Посмотрит, посмотрит, – пообещал за Надежду Виктор Михайлович.
– Ну конечно! Спасибо, Серёжа! Век не забуду! – обрадовалась она.
– Обращайся, Надюха! – шутливо-покровительственным тоном ответил тот.
Надежда оживилась, случайно пошевелила забинтованной ногой и невольно вскрикнула от боли.
– Ну ладно, Надь, отдыхай. Хирургическое ЗАМЕШАТЕЛЬСТВО больше тебе не требуется, мы пошли, – сострил Серёга.
– И правда, пойдёмте, ей покой нужен, а она тут с нами светские беседы ведёт, – поддержала молчаливая Вера, супруга Игоря, поднимаясь с места.
– Водички мне хоть оставьте, вдруг я пить захочу, – жалостливым голосом попросила Надежда.
– А, сейчас, сейчас, – пообещал Серёга и через пару минут принёс бутылку минеральной воды. – Как здорово иметь друзей-то, Устинова! Есть кому статью за тебя написать, помощь оказать… и стакан воды подать, опять же…
– А я разве спорю? – согласилась она.
Проводив друзей-товарищей, Надежда легла в постель и сразу почувствовала облегчение.
«Ах, как, оказывается, благотворно горизонтальное положение влияет на здоровье!», – подумала она.
Через некоторое время позвонила Юрию, рассказала о своих приключениях.
– Наденька, солнышко, ну зачем на Троицу через костры надо было прыгать? – удивился он. – Это же не ночь на Ивана Купала!
– Ну, не знаю… разожгли, да и… не гореть же ему просто так, – неуверенно ответила она.
– И ты решила прыгнуть! Ну, ты как ребёнок, Надюша!
– Нет, не я… не я первая, Юра…
– Вот ни за что не поверю! Наверняка ты всех и подзадорила.
– Честное слово, не я!
– Наденька, а я ведь как чувствовал, что с тобой что-то подобное приключится! Очень болит?
– Болит… Юра, ну что ж теперь?
– «Что ж теперь»… Теперь лечись! А я-то, дурак, надеялся, что ты ко мне приедешь!
– Да я с недельку подлечусь и – к тебе! Сразу же, – виноватым тоном пообещала Надежда.
– Вот и не знаю… ладно?
– Юра, не говори так. Я же тебя люблю!
– Правда? – спросил он. – Надюша, а ведь ты первый раз это сама сказала!
– Разве? – изумилась она.
– А ты не помнишь? У тебя же обычно… слова не вытянешь!
– «Слова не вытянешь»… У меня нога болит, а ты мне говоришь такие вещи!