Спасенное сердце
Шрифт:
Каждая прядь платиновых волос была запятнана грехом, каждый сапфир в ее глаза горел безнравственностью, румянец на ее щеках расцветал безбожностью.
Мужчины стекались к ней, оказываясь рядом, попадая в ловушку сатаны. Они хотели взять ее, соединиться с ней в плотской манере, сходили с ума из-за изгибов ее тела, ее большой груди и роскошного розового рта.
Все рациональные мысли покидали их разум только от одного взгляда. Оставалась только одна, которая вовлекала их похоть в действие: ненасытное желание быть с ней. Как мотыльки летят на пламя, они купались в ее
Пророческие слова пророка Давида закрутились в моей голове, мучая меня и сокрушая мою душу:
— Остерегайтесь Окаянных. Один взгляд в их бездушные глаза, и вы окажетесь в ловушке похоти. Одно прикосновение их рта к вашей плоти, и вы будете жаждать их тел в ненасытной и плотской потребности. Их соблазнительные намерения очаруют вас, заманят в ловушку, чтобы вы исполняли их приказы, затем затащат вас в Ад, где вы будете вечно гореть.
— Ни один из мужчин никогда не полюбит Окаянную. И ни одна Окаянная женщина не испытает любви от чистой души.
Когда я моргнула и оторвала свой взгляд от этой девушки, от Окаянной, про которую проповедовал пророк Давид, меня настигло понимание. Всегда должно было быть так. Я никогда не буду спасена Богом — неважно как сильно пытаюсь. Я никогда не достигну своей цели спасения. Возможно, единственный способ быть спасенной — оказаться лицом к лицу с Дьяволом? Я не буду, не смогу быть спасенной, пока мужчины не перестанут нарушать свою праведность и испытывать желание взять меня...
Мне оставалось сделать только одно — взять данную Сатаной ядовитую красоту и сделать из нее уродство, отвратительное уродство, гадкое уродство... чтобы освободить себя от проклятия.
Полная решимости действовать, и будто бы видя себя со стороны, я открыла дверь ванной и ступила в прохладу комнаты. Кровать была помята на том месте, где я лежала, а на льняной простыне была кровь от ран на моей спине.
Подойдя к дивану, я подняла грязную белую тунику и натянула через голову, даже не ощущая, как колючий материал потирал мою открытую плоть.
Я нетвердо стояла на ногах, а с длинных волос вода капала на пол, но мне удалось направиться к двери. Когда я проходила мимо стеллажа, то сверху лежал пистолет Кая. Оцепенев и подумав, я взяла его и положила в карман. Когда я повернула дверную ручку, чтобы выйти в коридор, с бара доносилась громкая музыка, призывая меня.
Я не знала, куда направляюсь, каково мое предназначение, поэтому посмотрела на запертую стальную дверь коридора.
Следуя на тяжелые звуки барабанов, я шагала в унисон с ритмом, будто в трансе, мое зрение потеряло фокус от усталости, серьезности моего положения. С каждым шагом, мое сердце билось быстрее, издеваясь надо мной, называя греховное имя...
Искусительница... удар... шлюха... удар... блудница... удар... Далила..... удар... Далила, Далила, Далила...
Голые пальцы ног уперлись в стальную дверь, которая вела в гостиную. Я повернула ручку, и на меня нахлынула волна сигаретного дыма и звуков музыки.
Тела
Но чему было радоваться?
Пробираясь через тепло тел, я прошла мимо Флейма. Он стоял ко мне своей широкой татуированной спиной, но я видела нож в его руке, острое лезвие скользило по его коже, разрушая ее, уродуя...
Уродуя...
Уродуя...
Уродуя...
Увидев множество лезвий на столе, слева от себя, мои пальцы скользили по массе холодного металла, сжимая последний и самый острый.
Я продолжала идти, опустив нож, никто не заметил меня. Мне нравилось игнорирование. Уродливую будут игнорировать... Я больше не буду искушать.
Заметив ревущий огонь, меня потянуло к пламени. Огонь… очиститься огнем. Кипящей кровью будешь очищена от своего греха!
Мои ноги несли меня к камину, и я заметила свое отражение в зеркале на стене. Я уставилась на это лицо в последний раз, это идеальное лицо... грешное лицо.
Уродуй...
Уродуй...
Уродуй...
Уничтожь дьявольское создание.
Сделав глубокий вдох и крепко схватившись за нож, я медленно подняла руку, собрав в охапку свои длинные волосы в другой руке. Держа острый нож, спокойная как летний бриз, я улыбнулась своему отражению и...
— ДЕТКА! НЕТ!
22 глава
На двадцать минут раньше...
Кай
Я вошел в бар, где все мои братья праздновали. Повсюду были киски, клубные шлюхи играли с братьями, кого-то уже трахали.
Достав сигарету из кармана жилета, я засунул ее в рот, подкурил и наконец-то сделал длинную затяжку.
Отталкивая братьев со своего пути, я направился к бару. Вик прижимал к столу какую-то толстую сучку с завитыми волосами, трахая ее в задницу.
Игнорируя чертовски отвратительную сцену, я ударил по стойке, и проспект вытащил стакан. Я покачал головой. Проспект нахмурился.
— Просто дай гребаную бутылку! — зло сказал я, чувствуя себя гребаным незнакомцем в своей же коже.
Я мог видеть только свою сучку на столбе, вокруг которого был огонь. Видел, как Смайлер очищал гребаные отметины у нее на спине... а долбаное распятие навсегда выжжено у меня в голове.
Но больше всего меня беспокоило оцепенение Лилы, ее чертово безразличие ко всему. Ее потухшие глаза, смотрящие в никуда, бледная кожа и долбаная тишина. Меня это убивало.
Ее изнасиловали. Мою гребаную женщину изнасиловали. Я не мог выбросить из головы это изображение. Я хотел взять чертов нож и вырезать его из своей головы.
Свист прорезался сквозь N.I.B, Black Sabbath, и я увидел, что Стикс, Ковбой, Хаш, Смайлер и АК сидят на диване. Мэй была на коленях у Стикса, лицом уткнувшись в его шею, когда он делал затяжку, держа бутылку «Бима» в руке.