Спаси меня, Хельга
Шрифт:
— У меня до конца июля обязательные тренировки с парнями из высшей лиги. Сама понимаешь, если бы отказался, мог упустить возможность попасть в команду.
— А я работаю лаборантом в местном колледже. Сейчас там проводится очень важный эксперимент, и я просто обязана там присутствовать. В дальнейшем полученный опыт поможет мне при поступлении в университет.
— Значит, спортсмен и любительница науки, — иронично усмехнулась блондинка. — Вы идеальная пара, ребятки.
— А что насчет тебя, Хельга? — Фиби взглянула на подругу. — Решила где будешь учиться?
— У меня всё просто, — ответила
— Лучше выбирай второе, — усмехнулся Джоханссен. — Будешь вправлять мозги разным дурачкам. Может, и Арноль…
— Джеральд! — громкий возглас Фиби сразу же привлёк лишнее внимание посетителей.
Какое-то время друзья сидели молча и тихо уплетали еду. Первой напряжения не выдержала Патаки.
— Так, всё! С меня хватит, — буравя друзей взглядом, Хельга оперлась на стол. — Я заметила, что вы оба ни разу не обмолвились о репоголовом. Что происходит?
— Прости, Хельга, — Джоханссен встал из-за стола, оплатив счет. — Мне пора на тренировку. Давай отложим этот разговор?
— Ну вот опять. Вы меня с ума сведёте! — взревела Патаки.
Все трое покинули ресторан.
— Тебя отвезти домой? — опершись на капот своей машины, спросил Джоханссен.
— Нет, спасибо, Джеральдо, — Хельга скрестила руки на груди. — Я лучше пройдусь. Подышу воздухом.
— Ещё увидимся, Хельга. Я позвоню, — Фиби обняла подругу на прощание.
Джеральд заботливо усадил любимую девушку в своего железного коня, и они укатили в закат. И кого волнует, что сейчас только четыре часа? В закат, так в закат.
Комментарий к «Chez Paris» - всего два слова, но столько воспоминаний.
* - (фр.) - Здравствуйте
** - (фр.) - пожалуйста
========== Как? Когда всё могло стать настолько плохо? ==========
В вечернем городе жизнь текла спокойно и размеренно. Люди не спеша прогуливались, наслаждаясь заходящими солнечными лучами. Одни бродили среди магазинов, переходя из одного бутика в другой, другие весело проводили время в парке. У всех был свой маленький мир из друзей, родных или просто соседей, которых те случайно встретили на прогулке. Поднявшись на мост, можно было увидеть несколько старичков, терпеливо сжимающих в руках удочки в надежде выловить в этом «омуте» хоть какую-то рыбу.
Патаки остановилась, облокотившись на железные перила, и с тоской бросила взгляд на слабое течение реки. С самого детства, когда душу блондинки поглощала печаль, она приходила на это место и могла несколько часов подряд рассматривать безмятежную рябь, возникающую на водной поверхности. Вода всегда действовала на Хельгу успокаивающе.
Вот и сейчас блондинка молча стояла и смотрела на своё трепыхающееся отражение.
«Если продолжу идти этой дорогой, то окажусь рядом с пансионом, — думала про себя блондинка. — Не знаю, что скрывают Фиби и Джеральд, но предчувствие у меня очень дурное. Готова ли я столкнуться с тем, от чего так тщательно оберегают меня друзья?»
Любопытство оказалось сильнее страха. Впрочем, подобный расклад всегда был характерен для Патаки. Миновав несколько кварталов, Хельга уже стояла напротив пансиона. Внешний вид здания сразу же заставил блондинку забеспокоиться. Сейчас такой родной для неё Сансет Армз стал похож на развалившийся заброшенный дом. Ярко-красные стены со временем потускнели, краска облупилась и местами осыпалась. Некоторые более-менее приличные места были исписаны хулиганскими граффити. Несколько окон заколочены. Было трудно поверить, что это действительно тот самый пансион, в котором раньше буквально кипела жизнь. Как и полагается в таких ситуациях, мозг блондинки начал выдавать самые ужасные сценарии из всех возможных.
«Так, Хельга, просто успокойся, может быть, они просто переехали в новое место. Конечно же, с ним всё хорошо», — повторяла про себя Патаки, но попытка успокоить саму себя с треском провалилась в тот миг, когда дверь пансиона распахнулась со страшным скрежетом.
Молодой парень буквально выскочил на улицу, перепрыгивая ступеньки. Следом на крыльцо вышел дряхлый старичок, в котором девушка с трудом смогла узнать дедушку Фила. Старик выглядел очень сердитым, размахивая какой-то палкой, скорее всего, это была трость. Сердце Хельги мучительно ёкнуло.
— Сейчас же вернись домой, Арнольд! — кричал старик вслед юноше.
— Я же сказал, чтобы ты не лез в мои дела, дед! — холодно кинул тот.
— Ты хоть осознаёшь, что ты в одном шаге от вылета из школы? — голос старика задрожал от волнения. — Если ты не думаешь о себе, то подумай о нас с бабушкой.
— Да плевать я хотел на вашу школу! — сунув руки в карманы джинс, парень оскалился. — Да и на вас с бабкой тоже, — последние слова были словно плевок в душу любящего человека.
Парень засучил рукава своей серой толстовки и, накинув на голову капюшон, поспешно скрылся за поворотом.
Хельга вздрогнула. Вся эта сцена казалась ей страшным ночным кошмаром. Как? Как всё могло стать настолько плохо? Как Арнольд мог стать таким? Эта болезненная худоба, всклокоченные волосы, лишённые всякого блеска, мёртвенно-холодный голос, который заставляет душу трепетать в страхе. Сердце упорно отказывалось верить, что это был тот самый репоголовый, образ которого Хельга до сих пор хранила в потаённых уголках своей души. Но факты, как говорится, вещь упрямая.
— Стой, Арноль… — послышались глухие стоны. Патаки с ужасом смотрела на корчившегося от боли старика. Он медленно падал на ступеньки, держась за сердце.
— Мистер Шотмен! — Хельга молниеносно подбежала к дедушке. — Вам плохо? Я сейчас вызову врача!
— Н-не на-до… — хрипы и прерывистое дыхание старика жутко напугали блондинку. Меньше всего ей сейчас хотелось оказаться невольной свидетельницей смерти.
— Вам необходим доктор! — не унималась она.
— На кух-не, м-ои ле-карс-тва. С-емь… Кап-ель.
Немного усмирив панику, Хельга шустро забежала в дом. Бегло осмотревшись, она увидела на столе темный пузырёк среди кучи таблеток. Блондинка наполнила первую попавшуюся ей под руку ёмкость водой и, отсчитав нужное количество капель, поспешила вернуться к дедушке. Патаки осторожно поднесла стакан с лекарством к губам старика, чтобы тот смог выпить содержимое. Какое-то время девушка просто молча стояла, не в силах пошевелиться.