Шрифт:
========== Здравствуй, Хиллвуд! Хельга Патаки вернулась домой. ==========
Белоснежный самолёт, с ярко-синей надписью «Alaska Airlines» на боковине, мягко приземлился на заранее подготовленную полосу. В просторном, но всё же немного душном салоне прозвучала стандартная фраза работников боинга: «Уважаемые пассажиры, мы благодарим вас, что воспользовались услугами нашей авиакомпании. Будьте аккуратны при выходе из самолёта и не забывайте свои вещи. Желаем вам хорошего настроения».
Прослушав сообщение, люди, подобно муравьям, закопошились и колонной двинулись к выходу. Пассажиры суетливо спускались по трапу, стараясь ненароком не столкнуть друг
— Здравствуй, Хиллвуд! — девушка заправила за ухо выпавшую прядь белокурых волос, продолжив спускаться вниз. — Хельга Патаки вернулась домой.
Получив свой багаж, блондинка спешно покинула стены аэропорта. Снаружи девушку моментально ослепили яркие лучи заходящего солнца. Недовольно щуря глаза, из руки она выстроила некое подобие козырька.
— Ты, как всегда, благосклонен ко мне, чёртов городишко, — внутренний голос прозвучал саркастически, и бледные губы Патаки исказились в лёгкой ухмылке.
Дождавшись нужного автобуса, девушка с трудом затолкала в него свой чемодан, после чего устало упала на свободное место где-то в середине салона. Дорога казалась долгой, неестественно долгой. Время тянулось, будто резиновая тянучка, которую девчонка так любила в детстве. Хельга устало смотрела в окно на проплывающие мимо дома, деревья и другие машины. Измотанное перелётом тело хотело лишь одного — побыстрее попасть домой, принять горячий душ и лечь спать. Но, кто сказал, что желания обязательно должны осуществляться?
Когда автобус остановился напротив нужной остановки, Патаки выпрыгнула из салона. Пройдя пару кварталов, волоча за собой чемодан на колёсиках, Хельга оказалась на пороге своего старого дома. Сейчас эти ненавистные ей с детства стены показались настолько родными, что девушка едва могла сдержать слёзы радости. Открыв дверь, Патаки медленно вошла внутрь.
Первое, что неумолимо бросилось в глаза — в доме явно давно никто не жил, если судить по творящемуся беспорядку, года два так точно. Толстый слой пыли покрывал все поверхности, в том числе и деревянный паркет, а липкая паутина, которую Хельга просто не выносила, украшала собой почти каждый угол.
Милая пожилая пара, которым Боб продал их дом, скончалась около трёх лет назад, с тех пор это место и стало заброшенным склепом. Так как у супругов не было детей и каких-либо наследников, жильё выставили на продажу.
А теперь немного о прошлом.
С первых дней жизнь на Аляске превратилась для Хельги в ожесточённую борьбу за выживание. Новая школа, люди, оценивающие тебя словно кусок мяса в магазине, постоянные тупые вопросы вроде «Почему вы переехали?», «Почему ты такая грубая?», «Почему у тебя одна бровь?». Каждый день в школе так или иначе заканчивался потасовкой. Всё чаще, сидя вечером у камина, блондинка осознавала, как сильно скучает по её бывшим придурковатым одноклассникам, субботнему бейсболу с друзьями и по Арнольду.
Как бы сильно она не пыталась забыть этого репоголового святошу, все сводилось к одному — мысли о нём лишь сильнее завладевали её сознанием. В один из таких вечеров в белокурой голове Патаки, подобно вирусу, зародилось желание во что бы то ни стало вернуться назад, вернуться в родной сердцу Хиллвуд, вернуться в их старый дом. Это казалось невозможным, но Хельга решительно заявила самой себе, что сможет сделать даже невозможное возможным. Это потребовало от неё огромных усилий.
Девушке пришлось работать на износ, чтобы накопить необходимую сумму денег для покупки билета на самолёт и при этом поддерживать учёбу на должном уровне. Вмешивать родителей в свои планы Хельга категорически не хотела, но скрыть свои намерения от сестры ей так и не удалось. К большому удивлению младшей Патаки, Ольга не только поддержала сестру, но и помогла ей с материальной стороны вопроса, что несомненно помогло сёстрам стать немного ближе друг к другу.
— Мда, — жалобно протянула Хельга, окинув взглядом масштаб работ. — Придётся хорошенько постараться, чтобы привести эту дыру в прежний вид.
Девушка медленно поднялась по лестнице, вдыхая витающую в воздухе пыль, и лёгким толчком открыла дверь, когда-то ведущую в её личную крепость. Бывшая комната Патаки выглядела опустевшей, некогда яркие обои с сердечками давно потускнели, кое-где даже отклеились, оголяя обшарпанные стены. Белая краска на потолке давно облупилась и сухая штукатурка периодически падала на скрипучие половицы. Из мебели в комнате сохранилось немного: проржавевший каркас кровати, пара полуразвалившихся тумбочек и погрязшее в пыли зеркало возле шкафа. Хельга повернула ручку и вошла внутрь гардеробной. Было темно, и Патаки на ощупь искала маленький ажурный шнурок, дёрнув за который она зажигала малогабаритную лампочку. Щёлк — и помещение озарил тусклый свет.
— Хоть электричество имеется, всё не так плохо, — думала про себя Патаки, осматривая пустое помещение, где некогда прятала самодельный алтарь, посвященный одному репоголовому олуху. — Какой же дурой ты была, Патаки, — Смеясь над собственной глупостью, блондинка покинула шкаф. Больные воспоминания, словно тысячи розг, хлестали душу. Больнее всего ранили воспоминания последнего дня, проведённого в Хиллвуде. В памяти ярко всплывали картинки жаркого оранжевого пламени. В том огне горели рукописи, которые по всеобщему утверждению не горят. Огонь поглотил всё, в том числе и любовь к светловолосому мальчишке со странной головой, оставив после себя лишь горстку серого пепла. Во всяком случае, именно в этом пыталась убедить себя Патаки.
Распахнув окно, Хельга вдохнула родной воздух старого квартала. Где-то внизу живота появилось странное чувство, которое Патаки спихнула на обычный голод. Откопав в чемодане старую одежду, Хельга принялась за уборку. К счастью, остальная часть дома выглядела вполне пригодной для жилья, в отличие от комнаты блондинки. Мебель и прочие предметы обихода предыдущих владельцев остались нетронуты. Спустя пару часов упорной борьбы с пылью и отвратительной паутиной плачевный и заброшенный вид дома постепенно принимал привычные черты.
Изрядно вымотавшись, Хельга несколько минут неподвижно простояла под горячими расслабляющими струями душа. Обернувшись полотенцем, Патаки подошла к запотевшему зеркалу. Пару раз проведя ладонью по отражающей поверхности, девушка хмуро всматривалась в своё лицо. И без того бледная кожа приняла оттенок мрамора. Тёмные круги под глазами выдавали чудовищную усталость.
Тихонько хмыкнув, Хельга промокнула полотенцем длинные волосы и высушила их с помощью фена. Вместо привычных двух хвостиков, девушка собрала волосы в высокий конский хвост. Место любимого когда-то бантика занял тонкий изящный ободок черного цвета. Длинная чёлка, которую Хельга тщательно отращивала, мягкой волной ниспадала на лоб, прикрывая собой аккуратный контур бровей.